Эта книга – не теория. Это следы на асфальте моей жизни, выжженные четыре месяца назад, когда я, похоронив за четыре года маму, сестру и двух бабушек, решил умереть для старой жизни и родиться заново. Я сорвал с себя 42 килограмма стыда и страха, как тесный пиджак, и шагнул из Саратова в гул московского метро. Я сжигал мосты. Я учился дышать. Я падал. Я находил спички в темноте. Я разгружал чемоданы боли. Я учился командовать временем и любить себя – неидеального, кривого, живого. Эти страницы – мой дневник воина света.
Если здесь есть хоть одна искра, которая зажжет ваше "А что, если…", – значит, я прошел этот путь не зря. Откройте. Дышите. Ваш черед писать стихи на своем асфальте. #РассветВнутри
Юрий Дробышев
Пролог: Чистый лист – Дверь в Рассвет или Омут ожиданий
За окном – ледяное стекло, расписанное инеем. Пять утра. Тишина, натянутая как струна. И вдруг – трель. Одна, другая, чистая, как скол льда. Дрозд. Странно. Дрозд в Саратове? Хотя. Эта зима была необычной. Дрозды мигрировали южнее. И это первый дрозд зимы, пробивающий морозный воздух острым клювом звука.
Я замер. Не дыша. В груди – знакомое сжатие. То самое, что годами будило меня не птицами, а мыслью: «Надо. Еще надо. Всегда надо». Надо вскочить, надо успеть, надо соответствовать. Чужому шаблону. Чужому «успеху». Чужой жизни, натянутой на меня, как тесный, жмущий под мышками пиджак.
Этот дрозд… Он пел не «надо». Он пел «дышу». Просто потому, что может. Просто потому, что пришла его пора.
И в этой хрупкой паузе между сном и долгим днем «надо», меня накрыло волной. Не ностальгии – узнавания. Так пахло утром в Саратове. Холод, острый, как нож, смешивался с паром от дыхания и запахом речной воды, тяжелой, как свинец. Помню автобус 11, скрипящий на повороте, везущий меня куда-то, куда «надо». А я смотрел в запотевшее стекло и думал: «А что, если… сойти? Просто сойти на следующей остановке? И пойти не туда, куда маршрут проложен, а туда, где дрозд?»
Но тогда я не сошел. Тогда «надо» перекричало тихий зов «дышу».
Чистый лист. Сколько раз я мечтал о нем! Сжечь мосты. Стереть все. Улететь в Италию, открыть сыроварню, сбежать от этих серых стен, от долгов, от ожиданий, от собственного отражения в зеркале, которое я ненавидел. Сорок килограммов лишнего веса – сорок килограммов стыда, страха, недовольства собой – казались неподъемным грузом. Я думал: вот возьму чистый лист – и начну Жизнь с Большой Буквы. Идеальную. Блестящую. Как в глянцевом журнале.
