Рассказывает Семён Палыч, лесник из деревни Кривые Березы
Слушайте, ребятки, коли не боитесь… Только чур – перебивать не будете, а то собьюсь и не доскажу. Да и лучше бы вам этого не знать, но раз уж спрашиваете про наши места…
Есть тут неподалёку озеро. Чёрное озеро зовут. Километрах в пятнадцати через лес, если напрямки идти. Только вот напрямки туда никто не ходит. И дорогу к нему давно бурьяном заросло – специально не чистим.
А было это лет сорок назад. Я тогда молодой был, только-только лесником устроился после армии. Жил в нашей деревне парень – Митька Сорокин. Красивый такой, статный. Девки по нему сохли все, как одна. Да только он на них и не смотрел вовсе – влюбился в городскую. Приезжала она к бабке своей на лето, вот и встретились они как-то на сенокосе.
Звали её Ниной. Беленькая такая, хрупкая, как фарфоровая куколка. И глаза голубые-голубые, как летнее небо. Митька от неё глаз отвести не мог. И она его полюбила – настоящая любовь у них была, из тех, про которые в книжках пишут.
Всё лето они не разлучались. По лесу гуляли, на озеро то самое ходили купаться – тогда ещё можно было. Вода там чистая была, прозрачная. Дно видно на глубине метров пяти. И лилии белые по берегам росли…
Старик замолчал, прикурил самокрутку. Пламя костра отражалось в его глазах, делая их похожими на угли
К концу лета дело к свадьбе шло. Митька к родителям Нины в город ездил, благословения просил. Те против не были – парень работящий, непьющий. Решили свадьбу на Покров играть, как положено.
Да только… была у нас в деревне девка одна. Глафира. Ведьмой её за глаза называли, хоть и молодая была – лет двадцать пять всего. Но странная. Жила одна на отшибе, травами торговала, бабок лечила какими-то снадобьями. И в Митьку она тоже влюблена была. Давно, ещё со школы.
Когда узнала Глафира про свадьбу, страшная стала. Похудела вся, почернела лицом. Ходила как тень по деревне, бормотала что-то. Люди креститься начинали, когда мимо проходила.
За неделю до свадьбы пришла она к Митьке. Я как раз у него был – помогал дом к торжеству готовить. Стоит на пороге, глаза горят нехорошо так.
