Ничего нет легче, как понять причины, по которым дон Гонсало Фернандес-де-Саласар принял участие в экспедиции, организованной доном Педро-де-Мендоса в силу приказа, подписанного Карлом V. Совсем не будучи ни знаменитым воином, как Фернандес-де-Луденья, ни знаменосцем, как Хуан Осорио, ни капитаном гвардии, как Галас де-Медрано, ни главным альгвасилом, как Хуан де-Айолас, дон Гонсало Фернандес-де-Саласар, младший сын разорившейся семьи, был лишь простым пехотинцем среди тысячи других, отправившихся на борту пяти крепких кораблей из Санлукара де-Баррамеда 24 августа 1535 года. Но в груди дона Гонсало Фернандеса-де-Саласар билось самое мужественное сердце во всей Севилье, и этого достаточно, чтобы оправдать его решение и этот рассказ.
Его товарищи де-Солис и де-Габато, которым удалось после тысячи бед и приключений вернуться в Испанию, рассказали столько чудесного о богатствах нового материка, что много юношей, желавших приобрести славу и богатство, записалось в различные экспедиции, которые в то время направлялись к «Южному проливу», или к неведомой реке, богатство которой металлом заслужило ей название «Рио-де-ла-Плата», «Серебряная река». Испания была тогда в горячке предприятий. Опьяненные своим могуществом и славой, провинции соперничали в инициативе, и в каждом городе появлялись тысячи людей, отважных и ищущих приключений, умевших играть своей жизнью, словно жестоко мстя судьбе, ударам которой они подвергались. «Меченый», как называли дона Гонсало Фернандеса-де-Саласар его соотечественники из-за громадного шрама, пересекавшего его лицо, был одним из тех храбрецов, которым нечего было терять и которые готовы были рискнуть всем. Когда он взошел на борт «Тринидад», он поклялся не возвращаться на родину иначе, как покрытым золотом и лаврами. Старые раны самолюбия и понятное нетерпение его тридцати лет толкали его на поиски счастья и на завоевание собственной шпагой места под солнцем, места, в котором ему отказывали свои.
В течение четырехмесячного плавания «Меченый» вел себя примерно и держался вдалеке от мятежей, которые вспыхивали и потухали по случайному капризу среди этих беспокойных людей, вызывавших на бой как судьбу, так и бессмертие. Когда Мендоса велел заколоть Хуана Осорио и опозорил его, объявив его «изменником и мятежником», наш герой был одним из тех, кто воздержался от мнения по этому случаю, доказывая себе, что он прибыл сюда, чтобы завоевать мир, а не вмешиваться в соперничество начальников. Эта надменность, по которой можно было определить его характер и его честолюбие, приобрела ему много симпатий и некоторую неприязнь. Но «Меченый» с улыбкой продолжал прясть свою грезу и чистить свое оружие, как будто на свете не существовало ничего кроме Америки, славы, меча и мушкета.
