Кровь и шёлк

Предисловие

Глаза – единственное зеркало, в котором отражается правда.

Слова и поступки могут обмануть, но взгляд всегда выдаёт сердце.

Не бойтесь верить в любовь, даже если однажды обожглись. Возможно, это пламя, что обожгло вас, вовсе не было любовью – просто её слабая тень.

Настоящая любовь не ранит, не разбивает сердце.

Она приходит тихо, неожиданно, смотрит в глаза.

Учитесь различать правду во взгляде.

И когда встретите её – не отпускайте. Позвольте себе поверить снова.

Тихая ночь. Нью-Йорк привык ассоциироваться с шумом, спешкой и огнями, которые никогда не гаснут. Это город, который словно не знает сна. Но даже здесь бывают моменты, когда всё замирает, и на улицы опускается редкая для мегаполиса тишина.

Поздняя ночь. Манхэттен засыпает, хотя ещё пару часов назад здесь кипела жизнь. Свет неоновых вывесок всё ещё отражается в мокром асфальте, но улицы пустеют. Машины почти не ездят, слышен лишь отдалённый шум проезжающего такси. Небо над городом кажется особенно высоким и глубоким, на удивление ясным, без привычного для города дыма и пыли. Лёгкий ветерок колышет листья в Центральном парке, словно напоминая, что даже в каменных джунглях природа продолжает жить. В такие ночи Нью-Йорк становится совсем другим. Он как будто снимает маску большого, шумного города и даёт возможность почувствовать его дыхание.

Я стою у окна, курю сигарету, глядя на город, который принадлежит мне наполовину, а остальной половиной я просто еще не успел заняться. Время уже давно переступило за полночь, а сон все так и не приходит. Нужно решать вопрос с остальной половиной города. Латиноамериканские группировки стали часто показывать из тени и совершать набеги на город.

Пять лет я провёл в тени. После убийства моего отца – старого дона Филиппо Марино – я ушёл в подполье. Мой отец был человеком старой закалки – строгим, рассудительным и безжалостным к людям. Его власть держалась на холодной дисциплине и умело выстроенных связях. Он знал цену слову, поступку, и этому он учил и меня с братом. Отец любил нашу мать. Любовь – это высшая награда в наших кругах. Браки заключались тут как выгодные сделки. Филиппо любил Лукрецию по-своему: молча, сдержанно, но преданно. Любовь никогда не была для него проявление слабости, она была его единственным тихим убежищем от мира, от жесткого и безжалостного мира.