Бабье лето прощается с нами
Бабье лето прощается с нами,
Закрывает свой терем златой.
В окна снова задует ветрами
И дожди застучат чередой…
Вновь зонты поплывут по дорогам,
И под крышей заплачет стекло,
А в затянутом небе широко
Серых туч распласталось крыло.
Скрипкой нежной берёза заплачет,
Всё роняя листву на поля,
Стражем верным месяц назначит…
Нет для счёта потерей числа.
Мы с подругой моей рыже-смелой
Заплетаем из слов кружева,
И звучит в лесу акапельно
Присмиревшая вдруг тишина.
Это время – особое время:
Ожиданье застыло в груди.
Это время – сладкое бремя:
Мудрость осени тихо цедит.
– В кафе у моря взгляды вдруг скрестились,
Ожогом в сердце молния прошла,
И в звёздах ярких отразились блики
Ночных свечей на скатерти стола.
Ночь закружила чувства половодьем,
А море блюз играло на волнах.
Единственная ночь у лета на исходе —
Скрещенье душ на призрачных мирах.
Вокзал, вокзал, перрон и расставанье,
И вот Душа в заснеженной зиме
Всё вспоминает нежность летней ночи
И тихий блюз на волнах у кафе.
И в зимний вечер темный, одинокий
Влетала чайкой светлая печаль.
Не встретиться им больше у порога…
Умчалось лето безоглядно вдаль.
– Тягучесть ночи томно окружила,
На берег волны прыгали, шипя.
Им лето нежность блюза подарило,
В движенье ветра слышалась мольба
Остановить мгновенье звёздной ночи,
Запечатлеть в Душе счастливый час,
Но утро вдруг пришло так быстро, неурочно,
Сглотнув со вкусом вздох последних фраз.
Вокзал, вокзал, перрон и расставанье,
И вот Душа в заснеженной зиме
Всё вспоминает нежность летней ночи
И тихий блюз на волнах у кафе.
И в зимний вечер темный, одинокий
Влетала чайкой светлая печаль.
Не встретиться им больше у порога…
Умчалось лето безоглядно вдаль.
В альбоме останутся снимки о лете
Лето, лето, лето,
Пробежало где-то,
Солнцем опалило
Головы дерев.
Всем тепла хватило
В поле земляничном.
И в реке, и в небе
Слышится напев.
В альбоме останутся снимки о лете,
Что в соснах гуляло и шло по горам.
Оно мне раскрыло много секретов,
Учило у счастья идти по следам.
Оно мне дарило радость полёта,
Когда раскрываются руки-крыла,
А в шёпоте листьев слышалось что-то,
