Моя Россия, мать родная,
За что завидуют тебе?
Веками радости не зная,
Жила в несчастье и в беде.
Велик народ тобой рожденный,
Как матерью тобой любим.
Врагами он не побежденный
И дьяволом не совратим.
Согнутый тяжкою работой,
Он с песнями идет на бой.
К тебе относится с заботой,
Гордится лишь одной тобой.
И я горжусь тобой, Россия,
И в верности тебе клянусь.
Да, величавая ты сила,
Моя отчизна, моя Русь!
На востоке едва загоралась заря, а семья Захаркиных уже была на ногах. В этом, двадцать восьмом году, урожай зерновых выдался на славу. Погода стояла сухая и жаркая, как по заказу.
– Степан! Сегодня запрягай две подводы, нам уже осталось мало, что зря лошадей гонять!? – сказал Матвей Захарович сыну.
– Да Лысуху не трогай, пусть с жеребёнком дома побудет.
Матвей Захарович вышел во двор. Увидев рассвет, он поклонился в сторону восходящего солнца и перекрестился.
– Спасибо тебе, господи, за свет божий и за день хороший.
Жена, Ефросинья, вместе с невестками выносила из дома провиант и аккуратно укладывала всё на подводы. В поле уезжали на весь день, да и семья была немаленькая, одних взрослых было двенадцать человек.
– Фрося! – обратился Захарович к жене. – Ты кваску-то побольше возьми, день сегодня будет жаркий, роса сегодня сильная.
Четырех сыновей Захаркины уже поженили. Слава богу, невестки все пришлись ко двору. Осталось Василька женить, да Ксюшку хорошо выдать замуж. Солнце уже поднималось, когда вся семья выезжала за ворота. На хозяйстве оставались: дед Афанасий, бабушка Наталия и маленькие правнуки. Все, кому было уже за восемь, уехали в поле. При выезде из деревни встретили подводу Просовых.
– Кум, а что, ты и голубят в поле везёшь? – спросил Просов. – Что, они тебе пшеницу косить будут?
– Нет, косить они не будут, малы ещё, а вот снопы вязать пусть учатся, – ответил Матвей Захарович.
Пока доехали до наделов, росы уже не было. Попив квасу, взялись за работу. Отец с сыновьями косил, а невестки собирали жнивьё и вязали снопы. Дети, глядя на взрослых, старались делать так же.
Для детей постарше эта работа была уже давно знакома. Захарович украдкой поглядывал, как работает его семья, и душа его радовалась.
Солнце поднималось всё выше и выше, становилось всё жарче и жарче. Пыль от жнивья залезала в рукава и за воротник косоворотки, под туго затянутые платки женщин, проникала везде, где только могла, вызывая нестерпимый зуд, но никто не прекращал работу. Наконец Матвей Захарович остановился, и все, глядя на него, облегчённо вздохнули.
