ПРОЛОГ
Я появилась на свет в самом излете прошлого века, в старом двухэтажном роддоме, утопая в какофонии младенческого рева и неумолчного хора рожениц. Мои новообретенные товарищи оказались народом неугомонным, и посему блаженную тишину сна я обрела лишь спустя пару недель, уже дома, в уютном коконе белоснежной простыни, любовно уложенной в видавший виды чемодан. Очевидно, я спешила увидеть этот мир, ибо покинула материнское лоно на седьмом месяце, недовесив до нормы добрую половину граммов. Три шестьсот на два… да, не густо. В такой чемодан, как в колыбель, можно было уложить троих таких, как я, и места хватило бы всем.
Разумеется, кроватка у нас имелась. Как и положено, с перекладинами, ящичками и прочими атрибутами младенческой мебели. Но она уже года три как была оккупирована моей вездесущей конкуренткой – старшей сестрой Софочкой, а скромные габариты нашей «малосемейки» не позволяли разместить второе спальное место. Мне были обещаны собственные апартаменты, но только после расширения жилплощади. В далекой перспективе, так сказать. Но я не обижалась – миллионы детей по всему миру спят в кроватках, даже не смея мечтать о личном чемодане. Поэтому я весело улыбалась немногочисленным родственникам, друзьям, подругам и просто маминым знакомым, пришедшим поглазеть, в большей степени на мое экзотическое ложе, нежели на мою, скромную во всех отношениях, персону.
Поначалу чемодан вызывал у них гораздо больший интерес, чем я сама, но вскоре всеобщее внимание переключилось на меня, и число желающих посетить наше жилище заметно возросло.
– Ой, а что у нее с глазками? – спросила однажды крашеная в огненно-рыжий цвет тетка мою родительницу.
– А что у меня с глазками? – настороженно промычала я и затаила дыхание, дабы не пропустить ответ своей экспрессивной maman.
– Не знаю, – мамочка моя всегда отличалась удивительной честностью, – так и было.
– Наверное, в отца, – резюмировала Рыжая.
– Не в меня – это точно, – ответила мамуля и, дабы пресечь поток моих вопросов, сунула мне в рот соску, а затем прикрыла мое «гнездо» красивой ажурной занавеской, пряча от нескольких пар любопытных глаз.
– А кто он? – не унималась тетка. – Я его знаю?
– Может быть, – уклончиво ответила родительница, – да это и не важно.
– Как это не важно? – хотела возмутиться я, но неожиданно для себя уснула.
