Императору нездоровится,
То испарина, то озноб в ночи,
Выступает из жил сукровица,
Сердце ёкает, хлоп да хлоп врачи.
Говорят, побежден патогенный штамм.
Но о чем они шепчут с первым министром там?
Ростислав Чебыкин
Сегодня мне опять приснилась бабушка. Я сидела рядом с ней на диване, а мама делала что-то в кухне. Мы разговаривали. Кажется, о родственниках. И вдруг я заметила, что бабушка явно теряет нить беседы, лицо ее как-то поглупело, стало растерянным и жалким. Она как будто не понимала, о чем идет речь.
– А, твой отец… – сказала она.
– Но я же говорю не про своего отца, нет, – возразила я. – Про дедушку.
– Про дедушку, – задумалась она.
– Да, про дедушку. Его звали Сева, разве ты не помнишь? Дедушка Сева, твой муж.
Глаза смотрели непонимающе и испуганно.
– Твой муж, да. Второй муж. А твоего отца звали Тимофей. Ты что, не помнишь? Ты забыла?
Но она не помнила. Ничего не помнила и не понимала.
Я повела ее в кухню, и редкие белые волосы жалобно колыхались в такт нашим шагам. Я думала, мама поможет, но она только раздраженно отвернулась, помешивая что-то в кастрюле большой поварешкой.
– Мама, бабушка забыла, как кого зовут… – начала я.
Мать пожала плечами.
А бабушка упала. И с нее потекло – сильно-сильно, на пол, заливая все вокруг. Она стала вся мокрая и неприятная, как будто чужая.
И мы отнесли ее обратно на диван в комнату. На тот самый диван, где умер дед.
И тут, на границе сна и яви, я вдруг вспомнила, я поняла: она же тоже уже умерла. Ее уже нет.
Никого нет. Это только мои воспоминания.
Я лежала в постели и боялась открыть глаза. Не хотела возвращаться в реальный мир. Что-то подсказывало, там меня не ждет ничего хорошего.
Хотя после таких снов…
Что может пугать после снов о покойнике?
В наше время для возвращения к реальности не надо вставать с кровати. Достаточно коснуться пальцем экрана смартфона.
Так я и сделала.
Открыла популярный мессенджер.
Высветилось несколько непрочитанных сообщений. Одно с новыми работами известного художника-иллюстратора, на которого я была подписана, обновление канала Леси и одно от Самойлова.
Я смутно улыбнулась. Кажется, все не так плохо, как я думала.
Самойлов не блистал красноречием. Но его обычное «привет, как дела» произвело на меня какое-то успокаивающее действие. Может быть, было просто приятно от того, что в мире есть что-то незыблемое. Например, Самойлов, здоровающийся по утрам.
