Дом на птичьем острове. Книга первая. Рожденная быть второй

© Таша Муляр, текст, 2025

© Давлетбаева В. В., иллюстрации, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Ибо не муж от жены,

но жена от мужа.

1Кор. 11: 8

Дорога была длинной. Поворот за поворотом, в горку и под горку. Белоснежная лента без конца и края с редкими угольно-черными проталинами, обледеневшими к вечеру, напоминала о неторопливости сибирской весны. Дорога петляла и прятала своих путников, заметая следы, которые отважно, километр за километром прокладывал уазик цвета еловой хвои, прозванный в народе «буханкой». Он казался маленькой букашкой, медленно и бесстрашно ползущей по огромной пушистой белой с подпалинами собаке.

Высокая, стройная девушка в ярком васильковом шерстяном платке, точно повторяющем цвет глаз, сиявших на контрасте с полумраком салона, изо всех сил, до боли в окоченевших пальцах, держалась за ледяные узкие доски лавочки, чтобы не скатиться на пол на поворотах, сожалея о том, что наотрез отказалась садиться рядом с водителем, хотя ее уговаривали всем коллективом автобазы. Возле него была пусть чуть теплая, но печь, пусть и ледяная, но ручка над маленьким, покрытым инеем боковым окном, за которую можно держаться и не летать по всему салону.

Теперь же она болталась в холодном пространстве «буханки», не имея возможности согреть голые колени. Вот ведь вырядилась, дурында, хотела выглядеть получше! Пусть он запомнит их встречу такой… А может ли он вообще помнить?.. Надо же было додуматься надеть тонкие колготы и пальто «из чебурашки», собираясь в Сибирь, да еще отказаться ехать на пассажирском месте в кабине, где дерматиновое сиденье, а не ледяная лавочка… Хорошо, что женщина на автобазе сжалилась над ней и в последнюю минуту сунула в салон этот ненормально яркий платок. Как же она была сейчас ей благодарна! Без этого платка пришлось бы совсем плохо – шапочка черных, коротко стриженных «под мальчика» волос уж точно не грела.

«Не ври сама себе, не для него ты наряжалась, а для того, второго, от которого сбежала, а теперь сама каяться едешь», – вела она бесконечный внутренний монолог, пытаясь справиться с сомнениями и тревогами, раздирающими ее изнутри.

Удивительно, но ей было совсем не страшно, хотя в другое время этот мрачный мужик-водитель, воняющий рыбой, дешевым табаком вперемешку с запахом уставших носков и ароматом тотального холостячества, а может, пронзительного вдовства, привел бы ее в состояние леденящего ужаса. А отсутствие населенных пунктов на десятки километров вокруг, гулкое дорожное одиночество и завывающий ветер, щедрыми горстями бросающий снежную крупку на лобовое стекло машины, забивая шустрые дворники, не справляющиеся со своей тяжелой работой, вызвали бы в ней чувство, близкое к панике.