Домик в деревне

Раз, два, три, четыре, пять –

Снова я иду искать…

Каждый спрячется в могилу:

Перережет кто-то жилу,

Кто – с обрыва, кто – в петлю.

Раз, два, три… Я тороплю…

Кто-то тихо выпьет яда –

Все в могиле ждут обряда.

Отыщу всех, чтоб опять

С ними в прятки поиграть.

К дому подступали с разных сторон. Народ в деревне был, пускай не образован, но далеко не глуп: что-то в том семействе завелось. Что-то нечистое. Сначала дочка вдовы занемогла, и все со временем решили, что она и померла. А потом вдруг стала девка та по деревне шастать да как-то странно всем улыбаться. Мать ее была тише воды, ниже травы, а девчушка-то вела себя вызывающе: заглядывала в окна к соседям, пугала детей в люльках, старикам рожи корчила и шептала им всякое. И вот когда она бабке одной, пока та на скамейке сидела около своего дома, шепнула на ухо, что придет к ней ночью и душу ее заберет себе, вот тогда-то терпение людское и кончилось… Бабка наутро не проснулась, и народ пошел к дому вдовы.

– Что с тобой стало, Валюша? – плакала женщина, глядя на свою дочь, пока под их окнами люд проклятия выкрикивал. – Что в тебя вселилось? Почему мы?

– Как это – почему, мамочка? – удивилась девочка. – Ты же сама просила, чтобы я не помирала. Говорила, все отдашь, на все готова… Вот я и не померла.

– Так это же не ты! – женщина продолжала заливаться слезами. Откуда-то потянуло гарью.

– А кто же, мамочка? – спросила девочка, да так хитро улыбнулась, так злобно, что у вдовы по телу пробежался холод, и стала она креститься.

– Свят! Свят! – причитала женщина, крестясь. – Изыди!

– Матушка, – так ехидно сказала девчушка, растянув детскую улыбку в злобном оскале, – негоже так с дочкой говорить.

– Пусть Бог меня простит! И тебя простит!

– Не простит, – она подходила все ближе к матери, а дом тем временем заполнялся дымом. – Он такого не прощает. Ты уже и запамятовала, у кого помощи просила? Так вот же я – пред тобою! Как ты и хотела!

– Ты – не моя дочь. Моя дочь была доброй…

– Вот именно – была… Она – была. А я – есть. И буду.

– Они подожгли дом. Я сгорю. И пусть тот огонь очистит мой грех. Мою душу. Но сгоришь и ты, кем бы ты ни была.

Девочка рассмеялась.

– Сгорю, – хихикнула она, – но ведь не сгину. Я дорогу оттуда сюда хорошо знаю! И мстить я им буду, уж поверь. А вот тебе уже не выбраться, мама…