Выживший в бездне

Солнце висело высоко, ядовито-желтое, но не греющее. Его лучи проникали сквозь плотную пелену оранжево-серой пыли, что оседала на всем, что еще стояло. Иван шел медленно, привычно опустив голову, чтобы не ловить ртом въедливую взвесь. Его ботинки поднимали мелкие фонтанчики той же пыли – следы некогда плодородной земли, теперь иссохшей и мертвой. Под потяжелевшим рюкзаком болели плечи, а в желудке сосало так, что даже привычная тоска на время отступила.

Прошло десять лет с Великой Тишины. Так называли тот день, когда электронные сердца мира остановились. Не было взрывов, лишь короткая, ослепительная вспышка на горизонте, когда Солнце сошло с ума, выбросив в пространство потоки заряженных частиц. Спутники сгорели, коммуникации захлебнулись, а потом пришла она – радиация, невидимая, безжалостная, потянув за собой мутации, голод и распад. Цивилизация схлопнулась, оставив после себя лишь скелеты городов и горстки выживших, борющихся за каждый глоток воздуха, за каждый кусок пищи. Мир погрузился в бездну.

Иван помнил тот день. Он тогда работал в НИИ, в нескольких десятках километров от своего дома на окраине города. Его жена Лена и маленький Саша ждали его там. Они планировали пойти в парк после работы, когда погода была еще нормальной, а воздух не казался ядом. Когда произошла Вспышка – тот самый ослепительный, хоть и кратковременный импульс на горизонте – все вокруг погрузилось в хаос. Небо полыхнуло нестерпимым светом, а потом наступила гробовая тишина – радио, телевидение, интернет, телефоны – все заглохло в одно мгновение. Он мчался по улицам, объятым паникой. Дороги были забиты брошенными машинами, их салоны распахнуты, словно водители испарились в одночасье. Люди бежали без цели, сталкиваясь друг с другом, крича что-то неразборчивое, пытаясь найти спасение там, где его не было. Кое-где уже начались стычки, отчаянные попытки отобрать чужое, первые признаки полного распада общества. Военные пытались выставить оцепления, но их было слишком мало, а паника была слишком велика, чтобы с ней справиться. Каждый светофор горел черным пятном на фоне оранжевого неба, каждый перекресток превратился в непроходимую пробку из смятых кузовов, перевернутых грузовиков и отчаявшихся лиц. Он бросил свою машину и побежал пешком, пробираясь сквозь толпы, перелезая через завалы из мусора и обломков, которые росли с каждой минутой. Он клялся себе, что доберется. Должен.