Трагедия случилась в первую июньскую субботу в полдень. Позже об этом напишут все газеты, по всем каналам будут передавать, как мэр города Царева многоуважаемый Кирилл Владимирович Расторгуев решил лично открыть ярмарку цветов на главной городской площади над Волгой. И он ее открыл с первыми своими приближенными, даже успел недолго посидеть в «Розовом дворце» на роскошном пластиковом троне. Пока не стал задыхаться, не схватился за шею и сердце и не рухнул со своего невысокого, в три ступени, олимпа. А следом попадали и его присные, и только один местный вельможа, начальник департамента канализационных сетей, господин Сумской, оказавшийся крепким малым, сумел выползти по-пластунски на свежий воздух и, хрипя и протягивая руки к гуляющей толпе, отключился уже на пороге. Его голова с пунцовым лицом и выпученными глазами, в окружении нежных белых роз и попала в объективы многих репортерских камер.
Увидев все это в новостях, частный сыщик Андрей Крымов мрачно усмехнулся, затем вышел на балкон и закурил свое неизменное «Мальборо». Вот это смерть! Ну Расторгуев! Мог ли подумать этот прожженный деляга, что розы убьют его? В лихие девяностые от пуль уворачивался! Сам строчил наугад. Когда‐то ведь был крутым бизнесменом с бригадой головорезов, приватизировал заводы. Потом пошел в политику, прославился жилищной реформой, которую, правда, не довел до конца, так и оставив остовы многоэтажек в одном из отдаленных микрорайонов города. Говорят, срубил на этом еще одно состояние; и вот – такая смерть. А ведь в губернаторы метил!
Не успел Крымов докурить сигарету, как зазвонил его сотовый. Это был Антон Антонович Долгополов.
– Читали, видели?
– И читал, и видел, – ответил Крымов.
– Обдумали?
– Пока еще нет. В процессе.
– Мне дела нет до этого Расторгуева, если честно, – сказал Антон Антонович, – а вот до цветочного фестиваля – есть. У меня на этот счет самые серьезные подозрения. Я должен сделать экспертизу.
– Какую экспертизу?
– Узнаете. Я собираюсь в город, поэтому, если не возражаете, встретимся у вас, а потом уже на площадь. Надеюсь, там еще ничего не убрали. А если и убрали, то что‐то осталось. Позвоните своим, узнайте, разнюхайте. Я заеду за вами.
