Цветок Бельгард

Говорят, что утренний Париж – самое прекрасное зрелище на свете, но так впору думать только тем, кто глядит на него из-под шелковых одеял, а не в грязное оконце пекарни, когда глаза уже слипаются, руки перепачканы мукой, а пальцы сводит от тщательного выкладывания сотен засахаренных жемчужин поверх торта, предназначенного для королевы Франции.

Ей постоянно не хватает сладости. Коржи, промазанные кремом и украшенные подплавленным зефиром, щедро политы клубничным джемом, однако мы непременно услышим, что «торт пресноват». Но все равно королева закажет еще. И еще. А я как была, так и останусь ей благодарна. Если бы не она и другие обитатели золотого дворца, спящие на шелках, не знаю, что бы мы делали.

Я почти каждый день встречаю рассвет и вижу, как солнце выглядывает из-за мастерской часовщика напротив, – а все потому, что хочу облегчить жизнь маме с папой. У них и так хватает хлопот с дневными заказами и Виолеттой, которая вечно находит лишнее тесто, припрятанное нами, и втихаря объедается им до боли в животе, – это талант, не иначе!

Утром я раздобыла для нее черничную булочку – спасибо хитрости, которой меня научила мама: чуть-чуть передержала лакомство в печи так, чтобы оно слегка подгорело (такую выпечку папа на прилавок не выставит), но осталось съедобным.

Приехал Квинси. Его лошади шумят на всю улицу – стучат копытами по мостовой, раскачивают карету так, что она начинает дребезжать. Наверняка разбудил Виолетту.

– Мадемуазель Эви, – приветствует он меня, притрагиваясь к полям шляпы, и подходит к нашим дверям. – Припасли для нас что-нибудь вкусненькое?

Головы лошадей украшены плюмажем – перьев в нем так много, что они затеняют всю улицу, и их только прибавляется! Сам Квинси обошелся без перьев, но еще немного, и он перещеголяет самого короля – до того роскошный у него костюм.

– Само собой, Квинси, – говорю я и бережно протягиваю ему тяжелую коробку с тортом. Сегодня у меня особенно хорошо получилось завязать на ней атласный бант. Мама говорит, у меня талант, но пока что от него никакой пользы, разве что украшать коробки да самодельные платья.

Квинси берет коробку и осторожно устраивает ее меж мягких бархатных подушек. Королева и проснуться не успеет, а торт уже минует Версальские ворота и украсит собой одну из хрустальных стоек.