К середине XXI века человечество оказалось загнанным в угол собственным развитием. Технологический прогресс, ещё недавно казавшийся светом будущего, обернулся сетью интриг, которые окутывали, как липкие нити все государства. Разработки ученых, ещё недавно считавшиеся вершиной эволюции, обернулись ловушкой, из которой уже не было выхода. Каждое государство, независимо от официальной идеологии, втайне наращивало ядерный потенциал, готовясь к мгновенному, взаимному и окончательному противостоянию. Мир больше не боролся за территории или идеи – теперь в центре конфликта оказались оставшиеся ресурсы: питьевая вода, редкоземельные элементы, безопасные климатические зоны, полезные ископаемые и доступ к энергии.
Поверхность планеты превратилась в гигантскую шахматную доску, где каждая фигура дрожала от страха быть сброшенной первым ударом. Люди просыпались с чувством тревоги, ложились спать с внутренним холодом, изо дня в день ожидая момента, когда кто-то не справится с грузом ответственности, сделает фатальный выбор и это будет началом катастрофы. Мир стал слишком хрупким, угнетающе-напряженным и слишком непредсказуемым.
В условиях этой всепоглощающей и пожирающей паники и недоверия, в кулуарах власти, куда было не добраться журналистам. Где все протоколы совещаний существовали только в памяти, зародился проект, который позже назовут последним шансом человечества. Тайное мировое соглашение, заключенное между сильнейшими лидерами планеты и влиятельными структурами, породило инициативу, смысл которой заключался не в уговорах жить в мире, не в разработке новейшего оружия, а в перепрошивке человеческого сознания.
Программа «Синхронизация» предлагала избавить планету от хаоса, не подавляя его насилием, а исключив его возможность на нейронном уровне. Чипизация населения должна была устранить причину конфликтов, установив единую, согласованную систему восприятия, мышления и реакции. Людей больше не требовалось убеждать и внедрять идеологию, после подключения они полностью меняли свое мировоззрение.
Проект подавался как обязательный этап, без права выбора, и миллионы приняли его с облегчением, потому что страх оказался куда сильнее инстинкта свободы. Но были и те, кто сопротивлялся, они выбирали свободу. Такие люди исчезали из реестров и уходили в подпольное сопротивление.
