Молния Зевса
В лазурных высях, где Олимп царит,
Где боги пируют, не зная забот,
Владыка грозный, Зевс, восседает,
На троне из молний, что сам он куёт.
В деснице могучей, оружие страшное,
Сверкает, клокочет, готово к бою.
Не просто металл, а ярость небесная,
Сгусток энергии, что рвётся на волю.
Когда он гневен, брови нахмурены,
И взгляд его мечет искры и гром,
Тогда из руки его, молния Зевса,
Стремится к земле, пронзая всё кругом.
Она рассекает тучи с треском,
И горы дрожат от её удара.
Она опаляет леса и реки,
И смертных бросает в ужас и жар.
Но молния Зевса – не только кара,
Она и очищение, и новый рассвет.
Она сжигает зло, что мир отравляет,
И сеет надежду, даря жизни свет.
И пусть трепещут титаны в Тартаре,
И смертные помнят величие Зевса,
Ведь в каждой зарнице, в каждом раскате,
Живёт его сила, молния Зевса.
***
Трезубец Посейдона
Из пены морской, из глубин бездонных,
Восстал Посейдон, владыка солёный.
В руке его грозной, как молния Зевса,
Сиял Трезубец, орудие гнева.
Три зубца острых, как скалы подводные,
Хранили в себе силы природные.
Первый зубец – бури свирепые,
Что корабли в щепки ломают нелепо.
Второй зубец – волны высокие,
Что берега точат, яростно-строгие.
И третий зубец – землетрясения,
Что рушат города, не зная прощения.
Когда Посейдон Трезубцем взмахнёт,
Море вскипит, и небо взревёт.
Дельфины в испуге ныряют на дно,
А чайки кричат, предчувствуя зло.
Он бьёт им о скалы, и пенится ярость,
Он бьёт им о землю, и трескается старость.
Он бьёт им о воздух, и ветер вздымается,
И смерч над пучиной, как демон, вращается.
Но Трезубец – не только орудие кары,
Он символ власти, защиты и дара.
Им Посейдон усмиряет стихию,
И дарит морям глубину и стихию.
Он правит морями, он царь океана,
И Трезубец его – защита и рана.
Почтите Посейдона, владыку морского,
И силу Трезубца, орудия грозного!
***
Эгида Зевса: Песнь о Грозе и Защите
В лазурных высях Олимпа, где вечно пируют боги,
Сидит на троне Зевс, громовержец, владыка судьбы и тревоги.
В руке его молния, символ власти, небесного гнева,
А на плече – Эгида, щит, что трепещет от яростного напева.
Не просто щит то, нет! Не бронза кована смертным умельцем,
Эгида – шкура козы Амалфеи, вскормившей Зевса младенцем.
Покрыта чешуёй дракона, что вечно извивается в танце,
И ликом Медузы Горгоны, чьи очи наводят на смертных транс.
Когда Зевс Эгиду в битву поднимает, дрожит под ногами земля,
