Слёзы Индии

Сквозь мутные стёкла автомобиля Санадж всматривалась в смену улиц: обветшалые особняки с выцветшими ставнями, башни новых отелей, ряды продавцов на обочинах, пластик, песок, фрукты, усталые, живые лица, вглядывающиеся ей навстречу, будто в ней угадывалось что-то такое, что давно ушло из их собственной жизни.Мумбаи встречал Санадж влажным, тяжёлым воздухом, пропитанным пылью, специями и чем-то ещё, ускользающим, как запах чужой жизни, той самой, которую ещё вчера она могла называть своей, а теперь уже не рисковала. Город дышал медленно, устало, будто знал цену возвращения – здесь не бывает лёгких встреч, не бывает случайных маршрутов, и даже дорожные пробки казались здесь не помехой, а ритуалом.

Ритика встретила её у выхода из зоны прилёта – аккуратная, нервная, слишком молодая, чтобы носить на плечах чужие судьбы, и слишком упрямая, чтобы согласиться с этим. Она держала в руках табличку с именем, а когда увидела Санадж, растерялась, будто боялась не узнать её, и только тогда, когда Санадж улыбнулась первой, выдохнула и шагнула вперёд.

– Добро пожаловать, – сказала она тихо, не по-английски, а на смеси хинди и старого бомбейского сленга, сразу вернувшего Санадж в детство, в шумные дворы, где всё было проще и острее, где ещё не пахло предательством.

В машине Ритика говорила быстро, немного сбивчиво, перескакивая с темы на тему: про галерею, которая готовила новую экспозицию, про вечеринку в клубе “Rasa Svara”, про журналистов и меценатов, про то, как сложно сейчас быть женщиной в искусстве, как нужно держать лицо и не доверять никому.

Санадж слушала вполуха, отвечала рассеянно, позволяя словам проходить сквозь неё, будто сквозь марлю, весь этот шум был ей знаком, даже привычен, но теперь он казался чем-то искусственным, как костюм, который надеваешь только ради того, чтобы не замёрзнуть в чужом зале ожидания.

Снаружи мелькали вывески, солнечный свет ломался на лобовом стекле, в салоне пахло сандалом, потом и дешёвыми духами.

Когда они наконец въехали в город, уже начинало темнеть, сумерки в Мумбаи всегда приходят внезапно, затягивают улицы дымкой, размывают лица, превращая каждый поворот в шанс потеряться и быть найденной заново. Ритика нервно проверяла телефон, что-то писала, и неуверенно улыбалась.