По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою
Ин 13: 35
Как странно подбирать слова
к тому, о чем и думать страшно,
но копошится червь бумажный,
живущий в ящике стола.
Как странно все-таки – посметь
коснуться словом перегноя.
Кто рассказал, что жизнь – иное —
не смерть?
Ольга Смелянская
БРАТСТВО
Часть 1. Много званных
Глава 1
Андрей
У Андрея с ночи болела голова. Первый раз он проснулся от звука чьих-то шагов в коридоре. Казалось, что какой-то полночный прохожий тяжело ступает по лестничной площадке, взбирается по ступеням, и сапоги у этого потустороннего незнакомца подбиты железом – каждый шаг так и впечатывается в мозг. Бах, бах, бах… Боль была вязкая, надоедливая, но всё же не очень сильная, и Андрей ещё на какое-то время впал в тяжёлую дрёму. Золотые лучи солнца разбудили его окончательно: они резали пространство комнаты и надвое раскалывали несчастную голову диакона.
– Опять? – участливо спросила Оля, за семь лет брака научившаяся понимать состояние мужа с полужеста.
Андрей кивнул, слегка повернув голову, и почувствовал, как от боли распирает затылок и шею.
– Салат вчерашний будешь?
Снова кивок.
– Хорошо, что ещё выходная у тебя неделя, – Оля накинула халат, босиком прошла на «кухонную» часть их квартиры-студии. – Никуда идти не надо. А то бы ещё в храм, да до вечера…
Она продолжала говорить что-то подбадривающее, и Андрей вслушивался не в сами слова, а в глубокий грудной голос жены, который нёс ему успокоение.
***
Они с Олей познакомились ещё двадцатилетними – попали в одну компанию столбистов. Олины родители были не местные, переехали в молодости из Кемерова и сразу пленились красотами красноярских Столбов и потусторонностью скрытого под клубами морозного пара Енисея. После однообразных равнинных пейзажей Кузбасса енисейские берега удивили их причудливостью скал, краснобокими сопками, ширью никогда не замерзающей реки. Олю родители приучили к Столбам с ранних лет, а Андрей открыл их для себя уже после школы, когда записался в спортивный клуб.
В воскресной школе, где он занимался с десяти лет, тоже время от времени устраивали какие-то походики, но Андрей воскреску не любил – чем дальше, тем больше. Его в четвёртом классе записала туда мама – одинокая учительница, недавно пришедшая к вере. Она хотела, чтобы мальчик набирался благочестия, не начал пить и курить и всегда имел перед глазами мужской авторитет. Но Андрей уже к тринадцати годам испытывал раздражение от наставника воскрески, малорослого, с жидкой бородкой отца Александра, у которого на любой мало-мальски живой вопрос находились только шаблонные ответы. Гораздо больше уважения Андрей питал к собственной матери, которая учила детей добросовестно и за годы трудной работы сумела не утратить доверия к людям. Даже к отцу Андрея, который давно переехал в другой город и общался с тем в телефонном режиме, присылая деньги два-три раза в год.
