Невольные

В конце их тоннеля не будет света…

Упав на грязное одеяло между двумя мужчинами, Сара сделала глубокий вдох. Она машинально коснулась одного рукой, плечом прижалась ко второму. И вдруг поймала себя на том, что думает не о боли, не о холоде, а о том, что чувствует.

Ещё не так давно у неё было всё: крыша над головой, вещи, деньги… Кроме покоя. Сара громко усмехнулась, чем привлекла внимание парней. Ирония в том, что теперь у неё не осталось ничего, даже этой самой спокойной жизни, которой она так и не знала.

А сейчас, здесь, в этой вонючей дыре, где каждая минута могла стать последней, её неожиданно окутало странное чувство. Она не знала, как его назвать – оно не было любовью, не было близостью. Но рядом с ними она чувствовала себя живой.

Один – заботливый, слишком внимательный. Другой – крепкий, суровый, словно скала, за которой можно спрятаться, когда мир рушится.

Всё равно Сара чувствовала – это мгновение принадлежит только ей. Мир давно доказал, что он легко забирает то, что у тебя есть. Но одно она поняла ясно – она ни за что не променяла бы то мгновение, в котором она вдруг почувствовала себя не брошенной, а нужной.

Да, хищник всё равно придёт за своей жертвой. Но пока он в пути, она будет жить. Жадно. До последнего вдоха.

Дилан спустился в подземный тоннель за вокзалом – старое кишкообразное нутро города, забытое всеми, кроме тех, кому больше некуда было идти. Здесь не пахло человеческой жизнью – только плесенью, гнилью, старым жиром и засохшей мочой, въевшейся в потрескавшийся бетон. Стены были покрыты слизистой чёрной копотью, а с потолка вечно капало то водой, то, чем похуже. Слева, вдоль тоннеля, протянулась толстая ржавая труба, от которой всегда шёл пар. Иногда она шипела, иногда гудела, как будто вот-вот лопнет. Но пока она пыхтела и грела – значит, можно было оставаться тут жить. Дилан знал: если труба остынет, ему придётся искать новое место для существования, чтобы не сдохнуть.

Это было самое дно. Ниже – только могила под землёй, которую ему всё равно никто не выкопает.

Тусклая аварийная лампочка на стене мигала, грозясь потухнуть на совсем в любой момент. Света было недостаточно, он освещал лишь порванный, заляпанный грязными пятнами старый матрас возле трубы, на котором сейчас кто-то лежал, свернувшись клубком.