Лес был тих.
Так тих, как бывает в самом конце зимы – когда снег ещё лежит, но в воздухе уже слышится капель.
Деревья стояли неподвижно, будто слушали под землёй, как там, в глубине, просыпаются корни.
Воздух был чистым, колким, но не злым – словно зима уже уступила весне, просто ещё не призналась в этом.
В расщелине между двумя камнями, под корягой, укрытой мхом и еловыми лапами, лежала волчица.
Её звали Нола.
Она была тиха и сосредоточена. Не спала, не дрожала – просто ждала.
В её теле шевелилась жизнь. Она чувствовала это отчётливо. Пятеро.
Трое – сильные, тяжёлые, с мощным давлением изнутри. Двое – лёгкие, как ветер.
Каждую зиму в стае кто-то рождался. И кто-то уходил. Это был закон леса.
Нола знала его. Но знала и другое: каждый приход – это свет. И сегодня – будет свет.
Первый появился ближе к ночи.
Мокрый, почти прозрачный, слипшийся, с тихим крохотным вскриком.
Потом – второй. Третий.
Их тела жались к её шерсти. Они не видели и не слышали, но уже тянулись к теплу, к её запаху, к её дыханию.
Потом – четвёртый и пятый. К утру все пятеро были рядом.
Они дышали. Двигались. Царапались лапками.
Нола лизала каждого по очереди – долго, терпеливо.
Она запоминала запах каждого щенка, вкус, едва ощутимые различия.
Два брата и две сестры – Грин, Скир, Лиа и Сафа.
И Тар – тот, кто первым успокоился и уснул, уткнувшись носом в сердце матери.
2
Наступило утро.
Снег ещё лежал глубоким ковром, но воздух был полон света.
Где-то наверху, на тонких ветках, таяли капли и падали вниз с тихим звоном.
Лес дышал: не весной ещё, но надеждой, что скоро станет тепло и жизнь в лесу оживет новыми красками.
Нола осторожно вышла из логова.
Потянулась, вытянула лапы, встряхнулась.
Её тело было уставшим, но наполненным какой-то глубокой, древней радостью.
Она остановилась, прислушалась. Всё было спокойно.
И тогда – впервые за ночь – она позволила себе просто постоять. Под солнцем.
Скоро из-за кустов появился он.
Большой, широкоплечий, с густой тёмной шерстью и тяжёлым шагом.
Он был не только вожаком стаи.
Он был её спутником. Её равным. Отец её детёнышей.
Он подошёл молча, но в его глазах не было ни хмурости, ни отчуждения.
Он ткнулся носом в её щёку. Она мягко лизнула его в ответ.
