Сказка о Тёмном царстве, которое перестало хмуриться
В Тридесятом государстве, за семью болотами, где тучи вечно хмурились, а дождик лил из принципа, жило-было Тёмное царство.
Темное оно было не потому, что солнца не было – просто местная царица, Кабаниха, запрещала улыбаться; она погубила большое количество талантливых людей: певцам запретила петь, учителям – учить, лекарям-лечить, добрякам – творить добро. Можно было только плакать.
Царица Кабаниха пугала своим видом, на лице ее была огромная бородавка, а брови отсутствовали, зато был огромный нос; люди говорили, будто она ведьма, дети ее жутко боялись, думали, что она может превратить их в пиявок. Своим нравом она напоминала помесь урагана с чайником, который вечно кипит.
Невестку свою – бедную Дусю, она довела до того, что та утопилась в болоте, оставив мужа Тихона, который без мамкиного слова не мог решить, в каких носках пойти на царский завтрак. Но тонущую Дусю заметил местный пастух и спас, а та благополучно сбежала в другое королевство.
А уж простой народ царица тиранила так, будто это было её любимое занятие: «Платите налоги слезами!» – орала она, и все плакали усерднее.
Дочь её, царевна Чернавка, мечтала о троне, но была настолько бестолкова, что даже вороны над ней смеялись. Однажды она, задрав свой и без того длинный нос, нацепила корону из репы и заявила: «Я – будущая луна!» Народ, конечно, смеялся, но тихонько, под подушками. А имя Чернавка она носила потому, что имела черные волосы и такое же черное сердце. А ещё у Чернавки была «подруга» – Квасова Аксинья, которая завидовала ей так яростно, что даже её огромные щеки и черные брови дрожали от злости. Когда Аксинью взял замуж слепой местный боярин, она возомнила себя царицей бала, но с каждым годом становилась все несуразней.
Ну а главными подхалимами были пажи – Бобчинский Валентин и Добчинский Иннокентий. Валентин – голубоглазый блондин с сияющей улыбкой, а Иннокентий – кареглазый брюнет с хитрым прищуром. Эти двое думали, что они очень умные, сплетничали так усердно, что даже куры неслись уже с готовыми слухами. «Ваше Величество, народ шепчется, что вы… прекрасная!» – доносили они царице, и та немедленно казнила пару облаков за «недостаточную хмурость».
