Похоже, что в этот день не только парижане, но и все жители предместий сговорились собраться на Гревской площади. Народ заполонил всю площадь, теснился на стекающихся к площади улицах, люди облепили все крыши, висели гроздьями на окнах. За эту привилегию владельцы выходящих на площадь домов получили немалые деньги. Стражникам стоило немалого труда сохранять свободной лестницу на эшафот, обтянутый черным сукном, и проход, по которому обреченный пойдет навстречу смерти.
Событие, которое собрало на площади столько народу, было из ряда вон выходящим. Во второй раз правосудие посягнуло на одно из славнейших имен во Франции, осудив на казнь того, кто его носил.
В первый раз это случилось несколько месяцев тому назад, девятнадцатого августа 1626 года в Нанте, где тогда находился королевский двор. Там был обезглавлен принц де Шале, вступивший с другими дерзкими смельчаками в заговор, вдохновительницей которого была герцогиня де Шеврез, имевшая репутацию неутомимой интриганки.
Теперь казнить должны были представителя рода Монморанси, и вина его была иной. Ни одному из Монморанси не приходило в голову устраивать заговоры, но Франсуа де Монморанси де Бутвиль слишком часто выказывал пренебрежение к королевской власти и делал это столь откровенно, что вызывающее его поведение не осталось незамеченным.
Вопреки эдиктам, строго-настрого запрещающим дуэли, первый из которых был издан Генрихом IV, а второй Людовиком XIII, любимым развлечением молодых – и не очень молодых – дворян оставались поединки. Шпаги в одно мгновение вылетали из ножен – и когда в ответ раздавалось «да», и когда слышалось «нет». Чувство собственного достоинства сделалось настолько уязвимым, что невинной шутки или косого взгляда было достаточно, чтобы получить вызов на поединок. А поскольку дрались непременно в присутствии свидетелей, то зачастую и они вступали между собой в спор, так что дуэль нередко превращалась в кровопролитное сражение, после которого не одно бездыханное тело оставалось лежать на земле.
Самые именитые люди королевства вместо того, чтобы служить своим оружием королю, бессмысленно проливали кровь друг друга, что в конце концов привело Людовика XIII в бешенство. Он издал еще один эдикт, и этот эдикт грозил смертной казнью всем дуэлянтам без различия титулов и званий.
