Эфир

Максим проснулся в поту.

Сердце билось так, будто он бежал сквозь огонь и время. Комната была погружена в полумрак раннего утра, а за окном, несмотря на субботу, Москва уже начинала своё вечное движение. Он посмотрел на часы – 5:47.

На стене, между книгами по квантовой физике, теории поля и древним манускриптам, мерцала голографическая запись. Она не была подключена ни к одному из устройств. Ни один провод не тянулся к ней. Это просто… светился прямо на стене.

Изображение было нечётким, но Максим видел достаточно: город. Необычный. Парящий над землёй, как облако, но плотный, реальный. Башни, словно выращенные из света, дороги, сотканные из энергии, люди, облачённые в одежды, которые переливались мыслями. Всё это дышало гармонией. И в этот момент раздался голос.

Тихий. Женский. Тёплый, как рассвет.

«Ты слышал нас. Ты один из тех, кто должен вернуть память. Мы – Эфир.»

Максим резко встал с кровати, сердце стучало где-то в горле. Он подошёл к стене. Запись исчезла. Осталось только ощущение – глубокое, пронзающее, будто что-то внутри него открылось. Что-то старое. Забытое. Но знакомое.

Он был физиком-теоретиком. Работал в закрытом институте, где исследовали нелокальные поля , поля Хиггса , вакуумные флуктуации , информационную матрицу пространства . Но он знал больше, чем позволяло его положение. Он знал, что есть нечто, что объединяет все формы материи, мысли и жизни. Некая первичная среда. Пространство, в котором всё зарождается. Та самая среда, которую ещё Аристотель называл эфиром .

Он часто думал: если бы наука признала существование эфира, мир был бы совсем другим. Возможно, не было бы войн, болезней, зависимости от энергии. Возможно, мы бы жили в гармонии. Возможно, мы бы помнили, кто мы есть.

Но официальная наука считала это абстракцией. Философским понятием. Мифом.

А теперь миф говорил с ним.

Максим подошёл к столу, взял блокнот и начал писать:

«Сегодня ночью я услышал голос. Из ниоткуда. Голос города, которого нет. Города, который существует вне времени. Его имя – Эфир. Я не сошёл с ума. Я знаю, что это важно. Я чувствую, что это связано с тем, почему я здесь. Почему я родился».

Он написал три страницы. Без пауз. Как будто что-то писало через него. Он не осознавал до конца, что именно записывает, но слова рождались сами собой. Чёткие. Уверенные. Как будто он просто передавал то, что давно знал, но забыл.