Молоденький мальчик Ян быстро пробежал по улице.
Слабенькое солнце лишь временами пробивалось через узкие проёмы, образованные фасадами домов. Ян, почти как монах, волоча ногами, пробирался по улицам Кракова. Его красивый, но женственный наряд сковывал движения, а внешность вызывала раздражение у местных жителей. Трудно было сказать, что именно вызывало их неприязнь – то ли его богатый вид, то ли просто крестьянская ненависть. Немногие могли бы ответить на это. Дворяне и короли лишь говорили: «Чем бы крестьяне ни тешились».
Злые языки шептали о глупости простого народа, и только немногие осмеливались говорить, что за этими «рабами» королей – истинное будущее. Обычно такие заканчивали свою жизнь в тюремной камере.
Но маленькому Яну было всё равно. Он едва ли понимал смысл этих злобных слов. Ян не был поляком – он был шотландцем, которого усыновил местный дворянин. Быстро пробежав по улицам, он добрался до здания почты. Он написал письмо – небольшое, почти детское. Ему было тяжело формулировать мысли, но смысл был хоть как-то ясен:
Друг Карл!
Я не получил твоего письма, но сумел вновь покинуть дом и теперь хочу отправить тебе своё. Карл, не буду скрывать – мне тут плохо. Я не хочу казаться жалким и неблагодарным ребёнком, но мои приёмные родители даже не хотят смотреть на меня. Они думают, что я просто слуга, что я всегда кружусь вокруг них. Они кричат и ругаются, мама плачет, а отец куда-то исчезает. Прости, Карл, я больше не могу писать – чернила, которые я купил у мальчика в замке, заканчиваются. Прости ещё раз. Клянусь, скоро моё письмо дойдёт до нашей обители. Той самой, где мы с тобой жили.
Письмо он передал почтальону, коряво, но достаточно разборчиво подписав адрес. Главный почтальон удивился, читая его, но, как говорят не только короли, но и крестьяне: «Чем бы высокородные ни тешились». Вместо денег Ян протянул кольцо. Почтальон принял его смиренно.
Ян быстро выбежал из почты и внезапно остановился. На другой стороне улицы он увидел собачку – маленькую, слабую, голодную, отринутую всем миром. Город извергнул её, как ненужный обломок. Только заметив её, Ян вдруг начал видеть всех остальных – тех, кто презирал его, кто смотрел на него с отвращением.
Неподалёку двое торговцев громко спорили, переходя на личности. Их речи были наполнены ненавистью к народам – то, что в XX веке назовут национализмом, а в XXI – расизмом. Молодые дамы наряжались, чтобы понравиться своим кавалерам – возможно, не зная, что те уже кормят червей на чужбине.
