Введение
Иногда человек просыпается утром с ощущением, будто его нет. Не физически – тело присутствует, разум функционирует, дыхание ритмично продолжает своё дело. Но что-то не так. Мысль о предстоящем дне вызывает не интерес, а слабую тревогу. Все задачи – привычные, нужные, даже важные – кажутся какими-то не своими. В разговорах повторяются фразы, сказанные сотни раз до этого. Мы надеваем одежду, не задумываясь, хотим ли мы именно этого цвета, этого фасона, или просто не хотим выглядеть "не так". Мы говорим "да", когда внутри что-то тихо протестует, и говорим "нет", когда душа уже взывает: "Пожалуйста, согласиcь!" Эта странная внутренняя тишина, эта обволакивающая отстранённость – это и есть та самая потеря ощущения себя, о которой мы редко говорим, но слишком часто чувствуем.
Мы живем в мире, где индивидуальность провозглашается главной ценностью, но почти с детства нас учат адаптироваться, соответствовать, быть "удобными". Сначала для родителей, затем для школы, затем для друзей, для работодателей, партнёров, общества в целом. Нам подсказывают, как правильно вести себя, что чувствовать, к чему стремиться. Нежно или грубо, навязчиво или в заботливой упаковке – нам формируют картину желаемого "я", которую многие из нас принимают за свою. Мы учимся быть хорошими сыновьями и дочерьми, прилежными учениками, ответственными сотрудниками, понимающими супругами, но где-то по пути утрачивается то хрупкое, уникальное и живое, с чем мы пришли в этот мир. Мы утрачиваем себя.
Самое парадоксальное в этом процессе – он почти незаметен. Мы не замечаем, как начинают казаться своими чужие мечты. Мы не понимаем, почему, достигнув внешнего успеха, вдруг ощущаем пустоту. Мы не слышим себя, потому что слишком долго слушали других. Мы привыкли к шуму извне настолько, что даже в тишине не остаемся наедине с собой – включаем музыку, сериал, разговор, социальные сети. Это не слабость, не глупость и не трагедия. Это – результат глубокого внутреннего конфликта между тем, кто мы есть на самом деле, и тем, кем нас научили быть.
Вопрос "Где кончаюсь я?" звучит не как философская абстракция, а как живое внутреннее беспокойство. Он появляется в моменты кризиса, перемен, утрат. Он поднимается в утренней тревоге, в вечернем разочаровании, в бессонных размышлениях, в ощущении, что живешь чьей-то другой жизнью. Это вопрос, за которым стоит жажда подлинности – той, что не зависит от внешнего одобрения, от статусов, от ролей. Жажда быть собой настолько мощная, что иногда разрушает всё старое – ради возможности почувствовать, что ты жив.
