Холодный январский вечер окутал город, заставляя прохожих кутаться в тёплые пуховики. Капитан Игорь Соколов не любил зиму. Не любил этот серый, вымораживающий воздух, проникающий под воротник даже самого тёплого пальто. Ещё меньше он любил выезды на место преступления в такую погоду, казалось, сама природа сопротивляется его работе. В такие вечера особенно остро чувствовалось одиночество казённых кабинетов, запах вчерашнего кофе и старой бумаги. Дома его ждал лишь молчаливый кот да стопка недочитанных книг. Мысли о тёплой квартире, о простой, немудрящей еде и возможности просто забыться в чтении были единственной отдушиной перед погружением в очередную чужую трагедию. Адрес был престижным – особняк на окраине, принадлежащий Павлу Аркадьевичу Градову, известному строительному магнату. Сообщили об убийстве.
Прибыв на место, Соколов обнаружил суетящихся патрульных и криминалистов. Первым на глаза попалась аккуратно выстриженная идеальными квадратами живая ограда, на её фоне был фундаментально вкопанный трехметровый забор кремового цвета с острыми пиками на вершине. Механические ворота с украшениями ручной ковки были открыты и освещены красно-синим проблеском специальных сигналов патрульной машины. Дом был огромным, по-настоящему огромным, вычурно огромным, слишком огромным для одной ячейки общества. У дома имелись высокие окна и тяжёлые дубовые двери. Внутри витал запах дорогой полироли и легкий, почти неуловимый аромат табака. На пороге его встретил участковый, бледный и явно потрясенный. Это было первое убийство юного участкового.
– Капитан Соколов? Проходите, пожалуйста. Все в кабинете. – голос участкового дрожал. – Нашли… нашли хозяина.
Кабинет Градова оказался на третьем этаже. Просторная комната с панорамным окном, выходящим в заснеженный сад. В центре стоял массивный стол из красного дерева, за которым сидел Павел Аркадьевич Градов. Или точнее, сидело то, что осталось от него.
Смерть была насильственной, это было очевидно с первого взгляда. Тело обнаружено на полу под столом. Голова запрокинута назад, глаза застыли в выражении ужаса. На груди виднелось проникающее ранение. Рана выглядела так, словно удар был нанесен быстро и неожиданно, не дав жертве возможности сопротивляться. Рядом на полу лежал нож, тонкий, острый, нож для бумаг, но лезвие его было неподходящим для такого использования. Рукоять из слоновой кости была испачкана кровью.
