Зима, достигнув апогея, оковала землю ледяным дыханием. Всё вокруг сияло торжественной белизной, но в этой тишине таилась пугающая пустота. Лишь чёрные стволы леса, подобно безмолвным идолам, высились в снежной мгле. Четверо путников – молчаливый оборотень, чья угрюмая тень нависала над спутниками, Миша, Есения и юная девушка из далёких Султанатов – шли сквозь заснеженные просторы, связанные узами неволи и тревожной неизвестности. Оборотень, их пленитель, обращался с ними без жестокости, но в его сдержанной манере таилась загадка, что внушала страх пуще любых кандалов: их троица не ведала, что он уготовил им впереди. Оставалось лишь надеяться на лучшее.
Они повстречали его две недели назад, на самых дальних окраинах Цареградских земель, куда Миша и Есения отправились в разведку. В тот день они набрели на заброшенную деревню, чьи дома, точно призраки, тонули в седом тумане. Там они вначале нашли Эстер в одном из домов – беглянку, чудом вырвавшуюся из лап контрабандистов или морских разбойников. Но не успели они обменяться рассказами о своих злоключениях, судьба свела их с новой напастью – оборотнем. Он возник из ниоткуда, стремительно одолел их и, объявив своими пленниками, лишил всякой надежды на свободу.
Поначалу страх сковал сердца всем троим. Оборотни слыли созданиями загадочными и пугающими: людская молва приписывала им жажду человеческой плоти. Девушки, трепеща от недобрых предчувствий, гадали, не таит ли их похититель гнусных намерений – ибо для чего ещё держать невольников? Михаил же, в своей простой душе, страшился лишь одного – смерти. Однако время шло, и опасения не оправдались. Пленитель их оказался немногословен, лишь изредка отдавал короткие указания, но в целом обходился с ними без жестокости, а порой даже с некой суровой заботой.
Спустя две недели пути, полных настороженного молчания и гнетущей неизвестности, в морозном воздухе, за холмами, показалась тонкая струйка дыма, поднимающаяся над лесом. Деревня их была ещё далеко, но, осторожно разведав окрестности, Миша и Есения узнали в фигурах у костра лесорубов из родных краёв. Среди фигур они разглядели знакомые лица: вот Николай – кузнец, а там – Дядя Ваня, негласный староста деревни, и другие мужики, что почти были родственниками. Вероятно, они собрались здесь на заготовку леса к весне. Услышав это, оборотень, так же молча, жестом, отпустил их троих в лагерь к землякам. И, словно призрак, растаял в холодной мгле, оставив их втроём – Мишу, Есению и Эстер, чьи темные глаза хранили отблеск далёкой пустынной родины.
