Пепел и сердце

Это было давно. Но я помню тот день так, будто он был вчера. Мне было всего восемь. Я играл дома, на полу, строил из кубиков какую-то башню, которую уже сотый раз разрушал сам – просто потому, что мог. Всё казалось вечным и безопасным. Пока мама не вбежала в комнату, с лицом, искажённым страхом, и не закричала: – Быстро! Бежим! Я тогда не понял. Я ещё не знал, что такое паника. Не знал, почему завыла сирена. Почему на улице закричали люди. Почему стекло на окне дрожало от чего-то, чего я не видел. Мама схватила меня на руки и выбежала на улицу. Всё было будто в тумане: гудки, крики, рёв пролетающих самолётов. Люди бегали, сталкивались, падали. Кто-то выл. Кто-то молился. Мы бежали долго. Я не помню, куда. Просто куда-то, где «будет безопасно». Мы нашли старый подвальчик. На одного. Но мы втиснулись вдвоём. Там было темно, сыро и пахло ржавчиной. Но страшнее всего было – тишина, которая наступила после. Мама ушла на следующий день – искать еду. Вернулась с каким-то хлебом и банкой консервов. Улыбнулась. Сказала, что всё будет хорошо. Потом ушла снова. Только… в этот раз она не вернулась. С тех пор всё изменилось. Исчез свет. Исчезли дома. Люди стали дикими. А я – остался. Слушая только ветер и глядя, как пепел медленно оседает на всё вокруг. А потом всё исчезло. Кроме тишины и пепла.

Он проснулся от холода.

Холод не просто проникал под одежду – он был внутри, как будто сросся с костями. Алексей медленно открыл глаза. Свод бетонного туннеля над ним покрывался инеем. Трубы, тени, тишина.

Он жил здесь. Если это можно было назвать жизнью.

Рядом лежала старая армейская куртка, на которой он спал, и ржавый фонарик с дрожащим светом. Ещё одна ночь. Ещё одно утро. Хотя… кто теперь вообще знает, утро ли это? Солнце не пробивалось сквозь серый ядерный смог уже много лет. Может, и вовсе не существует больше «дня».

Он сел и надел куртку. Застёгивал её медленно, по памяти – замок заедал. Всё тело болело. Особенно плечо – там, где когда-то его ранил осколок. Шрам до сих пор напоминал об этом, как будто хотел сказать: ты выжил, но какой ценой?

Алексей встал и подошёл к стене. Провёл рукой по её шероховатой поверхности – старая привычка. Проверял, не осыпается ли бетон, не просочилась ли вода. Всё было, как вчера. И как позавчера.