– Ребята! У вас тут есть кто-нибудь умный?
С этим интересным вопросом в двери нашей комнаты просунулась голова младшего лейтенанта Савраскина. Я его шапочно знал: он работал в отделе ворья, то бишь отделе по борьбе с хищениями, и был при своем начальнике мальчиком на побегушках, поэтому мы привыкли не обращать на него внимания. Вот и сейчас никто даже не дернулся.
Было самое начало рабочего дня, и мы занимались кто чем: половина досыпала на столах, Кикимора и Светочка сплетничали хриплыми с утра голосами, Андрей истово допечатывал отчет, долбя по клавишам, как дятел, Женёк переписывался на сайте знакомств с очередной бабой, а я тупо смотрел на пластиковый стаканчик с черным кофе и пытался найти в башке хоть одну связную мысль. Черт меня дернул этой ночью пойти в засаду: все равно ничего не насидел, кроме головной боли и рези в глазах от недосыпа. Делу, которым я занимался, не было видно конца и края…
Тут меня сбил Савраскин, повторивший еще громче:
– Ну ребята! Я же спросил! Ну меня же Виктор Викторович послал, полковник Балакирев!
– Зачем послал? – оторвавшись от отчета, спросил самый ответственный из нас Андрей.
– Ну я же говорю… У нас там записка, надо расшифровать. Иначе не узнаем, где краденое.
– Так мы что, кражами, что ли, занимаемся? – сквозь зевок сказала Светочка. – У нас же особо тяжкие.
– Ну да, я в курсе… Но мы уже три дня думаем, как дешифровать. А сегодня Викторыч говорит: идите, говорит, спрашивайте у спецотдельцев, если вы тут все такие тупые. Я и спрашиваю… У вас тут есть кто-нибудь умный?
И тут коллеги дружно, как в плохом спектакле, обернулись на меня. Некоторым для этого пришлось практически свихнуть шею, так что спектакль вышел с налетом ужасов.
– Чего? – сказал я хмуро.
Женёк, наконец, оторвавшись от сайта знакомств, ухмыльнулся и похлопал по мне примерно таким манером, каким хозяйка охлопывает хорошую дойную корову:
– Как чего? Ты же все энциклопедии перечитал и поправляешь каждое мое слово, как граммар-наци чокнутый, – давай, вперед!
– Да почему я-то?
– А кто еще? – Женька похлопал меня на сей раз по макушке. – Ты у нас вундеркинд, не скромничай! Савраскин! Вон, капитан Розанов хочет пошифровать твою бумажку.
Я сбросил его руку с головы:
– Слушай, ты меня достал. Какой я тебе на хрен вундеркинд? Это переводится с немецкого как «чудесный ребенок», сто раз говорил.
