Весенний ветер легко колыхал ветви сакуры, что росла у самого крыльца. Ее бледно-розовые лепестки срывались с дерева и медленно кружили в воздухе, оседая на ступенях старого дома. Доски крыльца чуть скрипнули под весом юноши, что застыл у самого выхода, не решаясь сделать шаг вперед.
Рю, восемнадцатилетний парень в безупречно выглаженной школьной форме – черной гакуране с блестящими золотыми пуговицами, – нервно сжимал лямки рюкзака. Его каштановые волосы были чуть взъерошены утренним ветерком, а темные глаза беспокойно смотрели в сторону тропинки, ведущей к дороге. Он знал, что пора идти, но тяжелое чувство неуверенности приковывало его к месту.
За спиной послышался тихий звук шагов, и Рю обернулся. Его мать – хрупкая женщина с добрыми, но немного усталыми глазами – подошла ближе и мягко положила руки ему на плечи. Рю был выше почти на две головы, но в ее взгляде всегда читалась безграничная забота о нем, как о совсем юном мальчике.
– Рю, слова не могут ранить тебя, если ты сам не впустишь их в свое сердце, – произнесла она спокойно, – До того момента это просто слова, и сами по себе они ничего не значат, пока ты не дашь им этой силы. Помни это.
– Знаю, мама, но…
– Никаких «но», милый, – перебила она твердо, – Все будет хорошо. Не стоит так волноваться. Знаю, что ты переживаешь, но это всего лишь школа.
Рю глубоко вдохнул, пытаясь вобрать в себя хоть частичку ее уверенности.
– Да, мама.
Она с легкой улыбкой провела ладонью по его рукаву, а затем чуть подтолкнула вперед.
– Ступай, а то опоздаешь в первый же день.
Юноша кивнул и, сжав ремешки рюкзака чуть крепче, сошел с крыльца. Мысли вертелись в голове, не давая покоя. Все казалось таким простым, когда отец был рядом, когда он учился в старой школе. Там ему не приходилось доказывать что-то окружающим, не приходилось снова начинать с нуля…
Но теперь все изменилось. И хотя он еще не знал, какие испытания ждут его впереди, голос матери звучал в его сознании: «Слова не могут ранить тебя, пока ты сам не впустишь их в свое сердце…»
* * *
Протяжно прозвенел звонок, разрывая тишину класса. Учитель молча закрыл журнал, бросив беглый взгляд на учеников, и вышел из аудитории. Как только за ним закрылась дверь, в классе сразу закипела жизнь: кто-то засмеялся, кто-то переговаривался, а кто-то вскочил, чтобы успеть в столовую.
