Преступление в Блэк-Дадли

Вид, открывавшийся из узкого окна, навевал тоску и невыразимое одиночество. Мили и мили запущенных угодий простирались туда, где горизонт соединялся с морем. Со всех сторон одно и то же.

Серо-зеленые поля косили, вероятно, раз в год, не чаще, в остальное же время они оставались нетронутыми и принадлежали разве что стаду крупных черных коров, бродивших по ним тяжелой поступью. В быстро сгущающихся сумерках громадные животные выглядели несуразно.

В центре этого запустения, на тысяче акров частной земли, возвышался огромный серый особняк Блэк-Дадли – унылый и уродливый, как древняя крепость. Стены без вьющихся растений казались голыми, а длинные узкие окна, занавешенные начерно, придавали им вид отталкивающий и негостеприимный.

Мужчина в старомодной спальне отвернулся от окна и продолжил одеваться.

– Какое мрачное старое место, – заметил он, обращаясь к своему отражению в зеркале. – Слава богу, я не его владелец. – сказав так, он ловко поправил на себе черный галстук и отступил назад, чтобы оценить результат.

Джордж Эббершоу был в каком-то смысле знаменитостью, хоть его наружность и не кричала об этом: невысокий, пухлый и серьезный, он напоминал юного хориста. Нелепые ярко-рыжие кудри придавали ему несколько причудливый вид. Одевался Джордж Эббершоу чрезвычайно опрятно, а от всего, что он когда-либо делал или говорил, так и веяло скрупулезностью, свидетельствовавшей об удивительной ясности ума. Однако, помимо уже изложенного, в нем не было ничего, указывающего на исключительность или хоть какую-то незаурядность его персоны, и все же в весьма узком кругу ученых мужей доктор Джордж Эббершоу считался авторитетной фигурой.