Глава 1. Угольная пыль
Ветер гнал по пустынной улице серую пыль, оседавшую на потрескавшихся тротуарах. Мехмет шёл, низко опустив голову, будто боялся встретиться взглядом с городом, который когда-то любил. Его пальцы, перепачканные сажей, сжимали воротник старого пальто – слишком тонкого для поздней осени. В Стамбуле, где улицы пахли морем и специями, холод казался предательством.
Мехмет остановился у витрины антикварного магазина. Сквозь мутное стекло на него смотрели осколки чужих жизней: потёртые книги, медные подсвечники, потускневшие зеркала. Он не знал, зачем зашёл сюда. Может, искал что-то, что вернёт ему ощущение, что он ещё жив.
Внутри пахло старым деревом и чем-то неуловимо горьким, как запах забытых воспоминаний. За прилавком сидел старик с лицом, будто вырезанным из коры дуба. Его глаза, цепкие и ясные, словно видели Мехмета насквозь.
– Ищешь что-то особенное? – голос старика был хриплым, но тёплым, как угли в очаге.
Мехмет пожал плечами. Он не искал ничего, но и уйти не мог. Его взгляд скользнул по полкам и остановился на чёрном камне, лежащем на бархатной подушечке. Камень был невзрачен, похож на кусок угля, но что-то в нём притягивало – будто он хранил тайну, которую Мехмет ещё не разгадал.
– Это что? – спросил он, указывая на камень.
Старик улыбнулся, и в его улыбке мелькнула искра.
– Это? Это то, что остаётся, когда всё остальное сгорает. Настоящая ценность – внутри.
Мехмет нахмурился. Он не любил загадки. Его жизнь и без того была сплошным ребусом, который он не мог решить.
– Сколько? – спросил он, сам не понимая, зачем.
– Для тебя – даром. Но только если ты готов его нести.
Мехмет хотел возразить, сказать, что не верит в эти сказки, но что-то в голосе старика заставило его замолчать. Он взял камень, холодный и тяжёлый, и сунул его в карман.
– Не потеряй, – бросил старик ему вслед, когда Мехмет уже шагнул к двери. – И не бойся давления.
На улице ветер ударил в лицо, и Мехмет зажмурился. Камень в кармане оттягивал ткань, напоминая о себе. Он не знал, зачем взял его. Может, потому что в его жизни уже не осталось ничего, за что стоило бы держаться.
Мехмету было тридцать семь, но он чувствовал себя старше. Когда-то он был художником, чьи картины висели в галереях Бейоглу, а критики называли его «голосом поколения». Теперь его кисти покрылись пылью, а холсты в мастерской пожелтели от времени. Два года назад он потерял Асли – свою жену, свою музу, свой единственный свет. Она ушла тихо, во сне, оставив его с пустотой, которую не могли заполнить ни краски, ни слова.
