Тени Орестана. В поисках дома

"Иногда конец – это только начало."

Весна пришла в Орестан, как и всё в этой стране, – с болью. Мокрая, хищная, с хриплым дыханием ветра. Снег валил не пушистыми хлопьями, а рывками срывался вниз, будто кто-то швырял его сверху. Долетая до людей, он хлестал их по щекам, отвешивая звонкие пощёчины. Серое тяжёлое небо нависало над баржей, плывущей по мутной реке.

Заключённые были скованы по двое, а уже эта маленькая цепь была прикована к длинной общей. Угрюмые, измученные люди сидели, сжавшись от холода, в гробовой тишине. И только ветер разносил звук ржавых цепей, тянувшихся тяжёлым скрежетом по палубе. Каждый из них понимал, что их везут на убой. И это, возможно, были последние мгновения, в которые ещё можно было дышать, чувствовать и вспоминать.

И только он пришёл в себя, как его воспоминания снова взбудоражили в нём чувство несправедливости. Снова он почувствовал, как страна, которую он любил, разрывается на части. Его, как и многих здесь, собирались казнить за взгляды, слова, за попытку сопротивления режиму. За попытку быть свободным в Орестане, где свобода в последние годы стала преступлением.

С другой стороны, он не понимал, как его, представителя интеллигенции, образованного и умного человека, занесло на эту баржу смертников. Ещё пару лет назад он и подумать не мог, что будет сражаться за что-то подобное. Проиграл, подумал он. Ну что ж, бывает. И вдруг он услышал своё имя, которое в последнее время стало роскошью. Это была привилегия живых, хоть и не свободных. А его имя заменили на цифры, выковав номер 2316.

– Эй, ты ведь Комарий! – Он обернулся и увидел, что скован вместе со здоровым, широкоплечим светловолосым парнем. У него было обветренное лицо, синие потрескавшиеся губы, голубые глаза и белая, почти прозрачная кожа, через которую можно было увидеть вены.