Часть первая
Ты
В мои сорок жизнь начала давать трещины в тех местах, которые я считал нерушимыми, и стала выстраиваться совсем в другую, неожиданную для меня линию.
Еще раньше отец как-то сказал мне, что у тебя роман с твоим научным руководителем, но я не поверил его словам. Он не настаивал, но добавил, что я не замечаю очевидных вещей.
Тогда я был уверен, что такого не может быть, и те слова – лишь его предположения, возможно, связанные с тем, что, несмотря на давний развод с моей матерью, он до сих пор зол на нее, и поэтому таким образом может оторваться на мне. Иногда он был чересчур жёсток со мной в словах, как мне казалось, но, возможно, это только казалось мне, так как в основном время я проводил с матерью, которая, к слову, была сильной и волевой женщиной, старающейся воспитать меня лучшим образом в духе нашей московской интеллигентной семьи с давней историей, и, в то же время, взять под полный контроль, что ей не удалось сделать с моим отцом. За время моего взросления я порой попадал в педагогический родительский переплет, из которого был лишь один выход – согласиться с обоими, что, с одной стороны, подводило меня к нестыковкам, потому что их воспитательные тезисы в отношении меня были противоречивы, как и все в их бывшей совместной жизни, а с другой стороны, давало возможность передохнуть и хотя бы спокойно почитать… Но я принимал иногда недобрые слова отца за его право быть родителем, давать наставления и в то же время ошибаться. Они оба, зная о несовпадениях во взглядах, мало обращали на них внимание, оставляя конечный выбор за мной словами «подумай и сделай выводы». Похоже, что разрыв доконал их еще тогда, в прошлом, и никто из них не стремился вновь встать на этот путь выяснения противоречий, как на заведомо неконструктивный. Но, тем не менее, откладывая разногласия в сторону, они продолжали доверять друг другу в том, что влияние каждого на меня может быть только благим и никаким иным. Несмотря на их развод, я никогда не чувствовал себя одиноким и покинутым, они оба кружили вокруг меня каждый со своей заботой, возможно, временами чрезмерной.
Тот разговор с отцом о тебе возник от моего желания поделиться именно с ним и рассказать ему о переменах в моей семейной жизни, которых я не понимал, не принимал и не знал, как к ним подступиться, чтобы вернуть всё в то состояние, которое было привычным и любимым мною. И еще мне был нужен его совет, как совет человека, пережившего разрыв, знающего, какие действия людей подводят к отчуждению, и совет, как, уже находясь в этом тревожном процессе, выйти из него с новым опытом в новый период семейной жизни, не разрушая семейных оков, которые мне были очень дороги.
