– Мама, а разве война бывает, когда так ярко светит солнце?
Солнце в тот день светило и впрямь ярко и по-особенному жарко. Казалось – простой летний день. Тихо и тепло. Хотелось на речку с соседскими мальчишками, но Надя стояла посреди огорода и, прикрывая рукой глаза от солнечного света, смотрела в небо. Она смешливо щурилась, и яркие веснушки на её носу поблёскивали в лучах. Её косынка съехала на бок, непослушные волосы цвета спелой пшеницы выбились, рассыпаясь по плечам и падая Наде прямо на загорелое лицо.
– Может, – коротко и хмуро ответила мама.
– Мам, а папа говорил, что война – это страшно, – продолжила Надя, – а мне вот нисколечко не страшно. Только грустно без папы. Но он же скоро вернётся? Правда, мам? Прогонит немцев и вернётся. Да же? Да?
Мама кивнула и отвернулась. Ей тоже хотелось в это верить. Но она понимала, что война уже близко, и не все так просто, как описывает Надя. Взят Смоленск, до их деревеньки всего сотня километров. Кто мог уже эвакуировался, и они с дочкой ждали своей очереди. Вещи были собраны, но подводы все не было, и мама волновалась.
Под палящим солнцем они с дочкой вышли в огород. Как никак, а жизнь продолжалась, и маленькая Надя суетилась около мамы, задавая наивные детские вопросы.
Небо разорвало криком. В один миг солнце почернело. Лязг и вой моторов. И собаки. Будто все разом сорвались с цепи. Автоматная очередь. Непонятная грубая речь. И снова собаки. Скулят и воют, как раненые звери.
Мама схватила Надю за руку и бросилась бежать. Благо, что огород был крайним около оврага.
Ещё когда строили дом, молодая хозяйка всё ругалась:
«И тут не как у людей – на отшибе. Вань, неужто ближе участка не было?»
«Видать не было, – успокаивал Иван, – Валюша, вот избу справим, хозяйство заведём и позабудется тебе, что рядом овраг».
Так и сложилось. И позабылось.
А сейчас Валентина, держа за руку дочку, бежала вниз по этому самому оврагу, цепляясь за кусты и ветки, путаясь в траве. Надюша изо всей силы держала мамину руку, боясь не успеть. В другой так же крепко она сжимала огурец – последнее, что сорвала с грядки. И ей казалось, что она держится не только за маму, но и за огурец. Будто двумя руками держится. Словно она сильная.
