Несмотря на влажное, жарко дышащее в спину лето, Сингапур по-прежнему манил к себе и был прекрасен. Парящие лучи заходящего солнца мазками художника проникали сквозь смог мегаполиса, который успел окутать вечерние улицы, терпеливо превращая творения из стекла и бетона в фотогеничные пейзажи. Оставляя позади пыль уставшего за день города, такси остановилось, и Михаил окинул взглядом международный аэропорт «Чанги». Закат уже успел игриво раскрасить яркими красками ультрасовременное убранство терминала, и молодому человеку ничего не оставалось, как на несколько минут сдаться сиюминутному желанию полюбоваться красотой, которая завораживала. Все эти переезды. Все эти перелёты. Как много они значили для Михаила и как мало – для случайных людей. Работа, которую он так любил, приносила ему не только радость открытий, но и множество скучных хлопот – в их числе были и командировки. Уезжать не хотелось. Хотелось просто сидеть и внимать всей этой картине с периодически мелькающими самолётами вдали. Но дверь автомобиля по щелчку распахнулась, а улыбчивое лицо водителя с лихвой напомнило о том, что наступил момент, когда следует не мешкая направиться к стойкам регистрации.
Всё это уже было. Всё это напряжение – смешение азарта, риска, строгости с педантичной упорядоченностью и толикой романтики. Всё-таки есть что-то в вокзалах и аэропортах, в людях с озабоченными лицами, снующих туда и обратно с сумками и чемоданами. Есть что-то за всеми этими мерцающими силуэтами сценами – знакомыми и новыми одновременно, где, получая с трепетом посадочный талон, каждый раз открываешься новому, испытывая волнение и смирение перед тем, что уже определено. Пусть на какое-то время, но определено.
Михаил остановился у ближайшего табло и пробежался по нему своими выразительными голубыми глазами. «Точно… было», – бегло отмахнулся он от старых мыслей и встряхнул рукой свою светловолосую челку, которая невольно выделяла его из общего окружения в этой стране.
– Снова лететь… Снова. Всё снова. – послышался беспокойный голос за спиной и свистящий выдох: – Даже моя бабушка не боится этого!
Мысленно подхватив чужие небрежно брошенные слова, Михаил с нескрываемым любопытством оглянулся. Там он увидел запыхавшегося, высокого, с набравшей популярность еще в девяностых стрижкой шторы, молодого человека около тридцати, в такой же небрежной, как услышанные слова, одежде: голубые хаотично разодранные шорты да майка оранжевого цвета, местами прилипшая к кубикам на животе. Переведя взгляд на свой живот, блондин вздохнул и поправил свою рубашку: «Мне бы такие рельефы тоже не помешали». Он снова вздохнул, но как только вспомнил о своих руках, которые сейчас были сокрыты рукавами пиджака, его глаза радостно блеснули. Блондин посмотрел на руки незнакомца. «Точно! Мои более накачанные», – с гордостью сказал он себе и уставился на впереди стоящие ноги, чтобы сравнить. «А здесь мы на равных, – с уже заметным спокойствием констатировал Михаил. – Даже если и мои немного короче. Но совсем чуть-чуть. Капельку. Почти».
