«Эта история произошла в тот день, когда всеми забытый и презираемый Наполеон Бонапарт в агонии умирал от яда на продуваемом всеми ветрами острове в Атлантическом океане.
Девушка, скорее даже подросток, в простом домотканом сером платье до колен, с тонкими ногами, быстро шагала по еле заметной лесной тропинке. Её бледное худое лицо с синяками под глазами говорило о том, что она часто недоедала, а тонкая ярко-красная лента в русых волосах, так контрастирующая со всем её обликом, о том, что всеми силами пыталась вырваться из цепких объятий рутины и повседневности.
– У-у-ух! – вспорхнувшая с ветки сова заставила девушку вздрогнуть и остановиться. Позади послышались торопливые шаги и из-за деревьев показался запыхавшийся Франтишек.
– Агния, подожди, подожди меня, пожалуйста! – закричал он.
Крепко сжав губы и сложив худые руки на груди, девушка бросила недовольный взгляд на подростка.
– Зачем ты здесь?
Упёршись руками в колени, Франтишек, толстячок с соломенной копной волос на голове, пытался восстановить дыхание.
– Я искал тебя дома. Бабушка сказала, что ты пошла в лес. Она просила остановить тебя и вернуть домой, – сбивчиво пояснил подросток, пугливо разглядывая лес вокруг.
– Меня не надо никуда возвращать. Я сама знаю, что делать! – сердито топнув ногой, обутой в стоптанные старые башмаки, Агния пнула торчащую из земли поганку.
– Не сердись, но куда ты собралась? Там впереди нет ничего кроме …
Глаза подростка расширились и он вздрогнул. Втянув голову в плечи и спрятав руки в карманы штанов, Франтишек, волнуясь, произнёс:
– Ты же не к домику ведьмы направляешься?
Ещё раз, топнув ногой, Агния отвернулась от собеседника.
– А если это так, то что?
– И тебе не страшно?
– Страшно, но ты же знаешь, зачем я иду к ней, – посчитав разговор законченным, Агния продолжила свой путь с каждым шагом всё глубже углубляясь в лес.
Ведьмами пугали непослушных детей. О них говорили коротая вечера в семейном кругу за чашечкой ароматного чая или кофе. Иногда бесшабашные юнцы стращали ужасными историями своих подруг, стремясь почувствовать испуг, объятия и горячее дыхание своих избранниц. Но непреложной истиной являлось то, что на дворе стоял девятнадцатый век и суеверия постепенно уходили в небытие, уступая место крайнему эгоизму, практичности, жажде наживы и другим материям, обожаемым современным человеком.
