Тарх ощутил непонятно откуда взявшийся прилив сил. Ноги перестали скользить вниз по тропе под давлением зверобога. Вражеская хватка ослабла, и он вновь стал легко дышать.
Обхватив звероподобную тварь и сдавив железной хваткой, невр резко оторвал его от тропы, поднимая над землей. Монстр в его руках разжал хватку, дико и оглушительно взревел. Клубящаяся чернота в небе отозвалась оглушительным громом. Невр повернулся и швырнул зверобога прочь. К нему устремились другие – все те, кто ждал за спиной первой твари. Они окружили Таргитая, но замерли вокруг него. Их будто удерживает незримая прозрачная стена, не дает прорваться и сокрушить, растоптать, повергнуть.
Понимая, что Меч погребен под десятками когтистых, полузвериных лап, да и он, видимо, не поможет, невр выхватил дудочку. Он принялся играть незамысловатую мелодию, что уже какое-то время созревала в голове, словно ожидая своего часа, шлифуясь, выграниваясь в воображении Таргитая, в его исполненном любви сердце.
Вместе с мелодией из дудочки хлынул луч ослепительного белого света. Ударил во тьму перед невром, разрезая точно острым клинком. Таргитай услышал страшные вопли боли и ужаса, хлынувшие из темноты, но продолжил играть.
Он пел про счастливых селян, что до седьмого пота работают в поле, а ночью собираются у костров, начинают петь, водить хороводы. Парни надевают расшитые рубахи, девушки плетут венки из цветов, украшают головы, вплетают цветки в косы. Они поют, смеются, бросаются в пляс. Их радость и любовь к жизни летит в небо, будто искры от пылающих костров, согревая все вокруг, удерживая вместе мир, который каждый день норовит развалиться от несовершенства, зла, которое люди творят друг с другом, от зависти, ненависти, черных и черствых сердец.
Песня льется и льется толстым светлым лучом. Не переставая играть, невр поворачивается вокруг себя, пуская луч света во все стороны, и видя, как в темноте корчатся от боли, скукоживаются и исчезают без следа слуги Ящера. Они явились из Подземного царства, чтобы вновь попытаться завоевать мир людей, у которых в душе горит огонь великого Рода. Но пока этот огонь горит, пока по миру бродят герои, готовые схлестнуться хоть с самим Ящером, людской род в безопасности.
Таргитай пел все громче, песня полилась сильнее, всей светлой мощью вливаясь в копошащуюся и скрежещущую зубами темноту. Тарх вдруг почувствовал, что горная тропка, на которой он стоит, отдаляется, оставаясь внизу в темноте. Плечи раздались вширь, он стал выше ростом, будто и сам размером с курган. И вот уже он играет, разрезая лучом светлой песни тьму, что клубится, будто густой едкий дым, над вершиной горы.
