Началось всё с рождения, с обвития пуповиной. День был, потом ночь – всё как положено. Я был положен и молчал: она, змея, обвила меня вокруг спиралью и стянула честно заработанные за девять предыдущих месяцев глотки воздуха. Поэтому, понятно, первые вздохи я пропустил. И какие!
– Невосполнимые вздохи.
Первая истерика не состоялось – кто восполнит мне? Как первую любовь, понимаете? Вторая не захочет быть первой, то есть раньше, встать в очередь. В общем, непонятно было, родился я или нет.
И не сказать, чтобы застал их своим желанием врасплох. Нет. Одеты были чисто, в белое, в количестве достаточном для свидетельских показаний. Я даже удивился.
– Сын-то у вас дурачком родился – сразу видать: дураки только ничего не просят и не хотят. Зачем пришёл – непонятно.
Отрезали, расправили пружину. Начали бить. По пяткам, по спине. Колотили до мочеиспускания (не подумайте – предупредительного, в воздух), что и стало первым моим заявлением. Я и потом предпочитал невербальное вербальному, но потом позже.
Сначала солидный мужчина в халате облокотился на спинку кровати.
– Я бы на вашем месте ехал в Москву – только там могут понять. Лишение кислорода ослабляет потенциал мышления. Я не хочу сказать, что он будет идиотом, но…
И покосился на меня через очки. Сглазил.
Детство прошло мирно, за исключением случайных подозрений:
– Посмотрите, у него всегда открыт рот, и он всегда молчит.
– Дышит ртом, вот и молчит.
И странной реакции Манту, отчего я воспитывался в обществе таких же странных с огромным красным пятном на предплечье (в нашем обществе трудно выделиться). Там я усиленно питался.
Первые признаки появились в школе. Точнее, вне её. Там я был на виду – меня постоянно где-то видели.
– Это он. Точно.
Сломанные плодовые деревья, проваленные крышки сараев – я чувствовал себя противоречиво: с одной стороны, торнадо, с другой – офтальмологом. Я прорывался сквозь катаракту и глаукому, закручивая детективный сюжет, в воронку которого стягивались окружавшие меня события.
Я не мог оторваться от земли с помощью рук. С помощью других частей и средств это было возможно, но руками я взять и поднять себя не мог. Ни одного раза, ни, естественно, двух. Я-то понимал, что у меня длинное плечо и мне надо преодолевать больший путь по окружности, но физрук не терпел физику. Понимал физическое, но не физику.
