Черная тьма ревниво проглотила даже малейшие отблески света, не оставив ни лучика, ни искорки.
Она хищным зверем накинулась на раскинувшееся огромное тело дракона.
Черные скалы приняли его в свои не ласковые объятия, забирая радость, силы и саму жизнь.
Ничто не может убить дракона! Ничто! Ни стрела, ни копьё, ни новомодные снаряды. Ибо силён и могуч зверь в своём первозданном могуществе.
И только слабые ручки той, кому он доверил своё сердце, могут стать той чернотой, что заберёт его жизнь.
Только руки любимой могут так повернуть остриё в груди, что вытянут из сильного, почти бессмертного существа саму суть его жизненной силы.
И суть эта- любовь к той, кому он поверил.
Потому так редко любят драконы людей, ибо драконица уйдёт со своим избранником за грань, если случится непоправимое.
А люди,…люди предают любовь легко и просто, так, как будто скидывают изношенную одежду.
Дракон медленно уходил за грань, не в силах справиться с тьмой заполонившей и его душу, и сердце, и всё, что его окружало.
– Элайндра… – на почти последнем выдохе вытолкнул он вместе с болью понимания, кому он обязан объятиями черных скал.
– Не смей! – внезапно послышался голос, звучавший ниоткуда и вместе с тем со всех сторон, – рано! – прошелестел он, – живи! Ты нужен здесь!
Но дракон просто закрыл глаза, не желая ничего слышать.
Но его не собирались отпускать. Громадное драконье тело, сотканное из самой магии, начало сжиматься, втягиваясь силой и энергией самой магии изначальной в тело человека, восстанавливая и исцеляя его.
Человека.
И скоро у подножия скал лежал человек. Он был ещё слаб, но уже совершенно цел и невредим.
Барбарис, растущий на скалах, повинуясь тому, что запретило дракону уходить за грань, склонился к нему своими ветвями.
И новые силы вливаясь, изменили вид дракона. Никто теперь не узнал бы в рыжеволосом, слегка простоватом парне того, кто долгие годы управлял всем, что видно было с самой, самой высокой вершины горного хребта.
– Дяденька! – тонкий голосок раздался совершенно внезапно, дракон дернулся, откуда здесь дети?! – дяденька, – повторил голосок, – обопритесь о моё плечо, я вас к маме отведу, она вылечит.
Уходить за грань дракону уже почему-то не хотелось. А вот посмотреть в глаза той, с чьим именем он просыпался и засыпал, помня его каждую секунду, вдруг захотелось очень сильно.
