Пролог: «Кровавые тропы Даркхоллоу»
Деревня Эшвелл. Холодный рассвет, туман, пахнущий гниющими листьями.
Лила Кэрроу приподняла подол платья, чтобы не зацепить крапиву. Корзинка с белыми грибами уже оттягивала руку, но она шла дальше – к опушке, где земля становилась влажной и чёрной. Бабушка запрещала приближаться к Тенебросу, но Лила слышала шепотки: там растут лисички размером с кулак. Она мечтала найти их, чтобы отец наконец похвалил её…
Туман рассеялся на миг, и она замерла. На мшистом камне, у самого края запретной границы, алела полоса. Не ягоды, не грибная слизь – кровь. Густая, почти чёрная. Следы вели в чащу, обрываясь у первого дупла-исполина, чьи корни напоминали скрюченные пальцы. Лила потянулась к ветке, чтобы заглянуть глубже, и услышала хруст.
Кто-то двигался впереди.
Не человек – силуэт был слишком высоким, плечи неестественно выгнутыми, будто существо несло на спине груз. Оно склонилось над кровавой тропой, и Лиле почудилось, как спина «его» дрогнула, словно под кожей копошились черви. Девочка отшатнулась, корзинка упала, грибы рассыпались по грязи. Существо повернуло голову.
Она не видела лица. Только белое пятно – возможно, маска, а может, гниющая плоть. Лила побежала, не чувствуя колючек, впивающихся в босые ноги. За спиной заскрипели ветки, будто лес ожил и потянулся за ней косами из сучьев.
В деревне она не сказала ни слова. Отец, вернувшийся с поля, нашёл её под кроватью – дрожащую, с окровавленными ступнями.
– Опять к Чёрному лесу ходила? – ворчал он, промывая раны уксусом. – Там волки. Или хуже…
Но волки не оставляют следов, похожих на человеческие. И у волков нет масок.
На следующее утро у колодца собралась толпа. На рыночной площади, прямо на камнях, виднелся кровавый отпечаток.
Глава 1: «Шёпот листьев»
Деревня Эшвелл. Утро, туман цепляется за соломенные крыши, как призрачная паутина.
Лила прижала корзинку с грибами к груди, стараясь не смотреть на тропу, что уводила в Тенеброс. С тех пор, как она увидела его – высокий, скрюченный силуэт среди деревьев – она спала с ножом под подушкой. Но сегодня деревня проснулась от криков: на грязной улице, прямо у колодца, зияли кровавые следы. Не волчьи, не оленьи… человеческие, но с неестественно вытянутыми пальцами, будто ступни были деформированы.
Совет собрался в часовне. Десять мужчин и три старейшины толпились у алтаря, а Элиас Кэрроу, отец Лилы, чертил на полу мелом контуры следов.
