Легенды о любви и гибели. Древние предания и их история в мировом фольклоре

Накануне свадьбы дочери сердце у всякого родителя не на месте. Ведь приходится отдавать ту, что растили и лелеяли подобно тепличной розе, в руки совершенного незнакомца. А ну как не будет он бережен с таким сокровищем или сама почва чужого и далекого дома не примет нежный цветок?

Вот и отцу Изабель было неспокойно, но, в отличие от страхов других родителей, его тревога имела причины более серьезные, чем неизбежная разлука с дочерью.

В день, когда высокий мужчина в темных одеждах вдовца пришел в их дом, над семьей прежде всем удачливого купца нависла тень. Просочилась через порог вместе с нежданным гостем, да так и осталась, не пожелав рассеяться.

Явившийся господин был неслыханно богат. Даже в трауре его платье казалось дороже, чем самые драгоценные ткани из купеческих сундуков. Был гость и знатен: на бледных, истонченных роскошью пальцах вспыхивали прозрачные сапфиры в оправе из тусклого старинного золота.

«Такие кольца бывают только у королей и герцогов, – подумалось купцу, – или в драконьих пещерах».

На миг незнакомец показался ему бесконечно усталым и бесконечно древним, что, конечно, не могло быть правдой. Несмотря на серебряные нити у висков, лицо гостя было гладким до неподвижности в обрамлении непроницаемо черной (траурной!) бороды.

Но вот он заговорил, и хозяину дома стало не до мыслей о сказочных змеях: пришедший просил руки его единственной дочери, Изабель.

– У нее будет все, что она пожелает. Замки и поместья, сотни слуг, драгоценная парча, жемчуга из далеких южных морей, меха и племенные лошади, экипажи, ковры и специи… И конечно, титул маркизы. – Голос чернобородого лился вкрадчиво, вязко, тягуче, очаровывая, обездвиживая и подчиняя. Старик словно спал наяву, представляя свою дочь, носящую благородный древний герб.

– Нет! – крик самого юного из купеческих сыновей разрушил дремотные чары. – Простите мне мою резкость, милорд. – Заторопился юноша, желая сгладить внезапный порыв. – Но Изабель моя единственная сестра, ей только семнадцать, а вы вдвое, если не втрое старше ее. Да и ваша репутация… – Он осекся, но продолжил: – ваша репутация… Я узнал вас, разве не вы похоронили шестерых своих жен?!