Пролог: «Суд над прогрессом»
Зал суда существовал в пространстве, где математика предала геометрию. Стены то растворялись в сетке из золотых пикселей, то сгущались в подобие готических арок, словно реальность не могла решить, быть ей храмом или ошибкой в коде. Над пустотой вместо потолка висела голограмма – бесконечная цепь двоичных чисел, мерцающих как созвездия, которым не суждено стать картой. Здесь не было воздуха, только густой электрический треск, напоминающий статические разряды перед бурей.
Судья возник из ничего – фигура в плаще, сотканном из теней и синих экранных бликов. Его лицо постоянно менялось: то это был старик с морщинами-штрихкодами, то девушка с глазами как пустые серверные порты. Голос звучал на всех частотах сразу, выжигая смысл прямо в подсознании:
– Сессия 0.1. Инициирован протокол «Моральный императив». Объект спора: допустимость вмешательства в причинно-следственные связи ради этического абсолюта. Сторона обвинения – эволюция. Сторона защиты – человечество. Начинаем.
Скамья подсудимых материализовалась справа – три кресла из дыма и света. В них сидели Призраки-абстракции, чьи черты дрожали, как плохая голопередача:
Женщина в белом халате с пустыми пробирками вместо глаз («Наука, лишенная катализатора отчаяния»).
Солдат с медалями, которые таяли, превращаясь в детские игрушки («Война, которую отменили»).
Подросток с гаечным ключом в одной руке и букетом мертвых цветов в другой («Изобретатель, не нашедший проблемы»).
– Обвинение, – прогрохотал Судья, и где-то в цифровой дали рухнул сервер, осыпав зал искрами.
Из тени выступила фигура в чёрном – её тело состояло из лент Мёбиуса с выжженными датами: 1945, 2020, 1986…
– Они украли у себя боль, – зазвучало эхом, будто говорила сама пустота. – Каждое предотвращённое страдание – это украденный у будущего кирпич. Без Хиросимы – нет квантовых компьютеров. Без Чернобыля – нет зелёной энергетики. Без пандемии – нет нейроинтерфейсов. Вы называете это милосердием? Это инфантицид грядущих поколений.
На противоположной стороне вспыхнул шар света – Защитник в костюме из живых роз, чьи лепестки осыпались, превращаясь в пепел. Его голос был неестественно нежным, как у андроида, запрограммированного утешать:
– Но разве не боль делает их жестокими? Они хотели спасти ребёнка, который умер бы от оспы, чтобы его правнук изобрёл вакцину! Они выбрали жизнь без ценников из чужих слёз!
