Пролог
«Зима в этом году выдалась долгая, – думал я, – уже минула вторая неделя Великого поста, а снег все лежит на полях, и его становится только больше. Неужто Богу не любо то, что мы делаем?..»
В ответ на свои мысли я получил очередную порцию снега, хлопьями летевшего прямо в лицо. Обернувшись, я посмотрел на свое воинство, уперто ехавшее вслед за мной. Моя полусотня стрельцов, которыми я командую уже больше четырех лет, послушно выполняла приказ – к полудню достичь Ругодива. Правда, сейчас они больше напоминали отряд снеговиков, восседавших верхом на не менее снежных конях.
– Потерпите немного, уже скоро мы будем на месте!!! – крикнул я, стараясь переорать метель.
Ближайшие ко мне кивнули в ответ.
«Они у меня выдержат – крепкие люди, не раз показавшие себя в деле, кроме того, они знают, что скоро отдых, сытный обед да теплая постель… скоро мы будем дома», – подумал я.
В этот момент кто-то запел звонким голосом старую грустную песню под стать погоде:
Из Крыму было, из Ногаю,
Бежал тут мал невольничек из неволи,
Из той ли из орды, братцы, из поганой.
Подходит мал невольничек ко Дунаю,
Изыскивал песчаного переходу.
Бесчестьеце на молодца приходило:
На то время тихой Дунай становился,
Он тоненьким ледочком покрывался,
Молоденьким снежочком засыпался,
Лютыми морозами укреплялся.
Обернувшись, я, несмотря на снег, смог разглядеть певца, которым оказался Данилка – уже взрослый муж, надевший на себя стрелецкий кафтан осенью прошлого года.
Слез молодец с добра коня,
Запел-то он с горя песню:
«Сторона ль ты моя, сторонушка,
Сторона ль ты родимая,
Родимая, прохлодливая!
Знать-то мне на тебе не бывати,
Отца с матерью не видати!>1
Вскоре Данилке уже подпевала почти вся полусотня, точнее, то, что он нее осталось, и, несмотря на свою заунывность, она начала вселять силу в души людей: для того, видать, и была придумана. Но метель это песнопение никак не остановило, и на мгновение мне даже показалось, что не бывает более худшей погоды.
«Ан нет, бывает, – подумал я. – Никогда мне не забыть тот ледяной дождь осенью 7068>2 года».
1 глава
Я сидел у крыльца своего дома и пытался состругать игрушку-коника для своего новорожденного сына, которым меня одарила Настасья месяц назад, прямо под новый год>3, когда во двор вбежал холоп сотника Тишка.
– Здравствуйте, Василий Дмитриевич, – немного задыхаясь, сказал он, а затем поклонился, – Борис Михайлович вас к себе просят. Дело срочное.
