Журнал «Парус» №73, 2019 г.

***

Тетрадь молчит и смотрит за окно,

в котором – тот, и та, и даже это

(людская жизнь, Малевича пятно,

дождавшееся нового рассвета).

Имеют место (полагаю – быть)

цветы и птицы (дирижабли даже).

Но это – сон, короткое «фюить»,

звонок покойной Мозгалевой Глаши.

(Глафиры то есть.) Так зачем тетрадь

должна присочинять чего-то боле?..

Вот и молчит. И – не присочинять

старается. Евгений Анатолье…

***

О том, что перегной когда-то был жуками,

деревьями (но – стоп), скворечниками птиц…

забудь… присядь… Смотри – трава под облаками

проклюнулась опять. (Чем не Аустерлиц?..)

(Фу – начитался.) Том четвертый на скамейке.

Лопата. Сапоги. (А стало быть – весна.)

Проснись и перегной полей из этой лейки.

И разбуди фасоль (хотя бы) ото сна.

А там – и кабачок, и все, что есть на свете.

(Но главное – себя!) Через неделю – май.

Уже сачки во снах перебирают дети.

И ты, ты что-нибудь уже перебирай!..

Хотя бы этот хлам, что накопил в сарае

за сорок лет земных, где звякает звонок

велосипедный (чу! ты, пыль с него стирая,

стал мальчиком вчера и от слезы промок).

Нет – выгляни туда, где хлама нет в помине,

где горизонт манит сандалии твои…

Скачи за горизонт на этой хворостине!

И крика – и-го-го! – от неба не таи!..

Оглядываться, нет, не надобно, дурашка!..

Скворечник упадет. И дерево. Но ты

не постареешь. Нет. И в клеточку рубашка

(там) вечно будет рвать (там) вечные цветы.

***

S.H.

Окажется: Земля – совсем не та планета,

где я любил Тебя; окажется: на ней

тебя любили два, нет, полтора поэта…

И ты – любила их. (Хотя бы тридцать дней.)

Узнать об этом – стон (ведь закопают в Землю,

где ты любила их, пусть даже десять дней).

Стою и небесам (другим планетам) внемлю.

Белей – что может быть? Что может быть черней?..

***

У окна сидят глаза. Смотрят в сторону Луны.