Юноша истошно орал во всю грудь. Казалось, что он пытается вывернуть себя наизнанку. Крик был полон боли и отчаянья. Лошади в стойлах ржали и били копытами, норовя вырваться в любой момент. Двое крупных мужчин прижимали плечи юноши к земле, не позволяя тому вырваться, хоть он и извивался, выворачивая суставы и жилы до хруста. Каждый из них бранился в полный голос, стараясь заглушить свой собственный страх. Хрупкая девушка обвила руками ноги парня. Она не кричала – она лишь рыдала, захлёбываясь собственными слезами и стонами. Над ними всеми возвышался сухой высокий мужчина пожилых лет. В одной руке он держал раскрытую книгу, а другой осенял крестным знамением измученного юношу. Старик громко декларировал формулы на латыни.
Мне стоило огромных усилий оставаться на месте и не пуститься бежать отсюда прочь, лишь бы не слышать всех этих воплей. В какой-то момент меня самого едва не захлестнула, сметающая волю, волна паники. Я хотел вразумить старика: тот грозил убить юношу в любой момент. Тело и душа молодого парня могли просто не выдержать подобного напряжения. Сквозь какофонию криков я слышал отвратительный треск мышц. Я видел посиневшую натянутую кожу на теле жертвы. На меня попадал взгляд обезумевших, измученных глаз. Но старый упрямец не слушал меня, а мужчины доверялись ему, а не мне. Он не обращал на меня ни малейшего внимания, продолжая вбивать слова мёртвого языка в ещё живую плоть юноши…
…Протяжный резкий скрип петель высоких ворот конюшни словно нож разрезал царивший хаос. Высокий силуэт в черном плаще, тяжело ступая, направился широкими шагами к нам. Я увидел только сверкнувшие злобой в мою сторону глаза старика:
– Это ты его сюда привёл! – то был не вопрос, а обвинение.
Но теперь уже мне было плевать на его слова. Я знал наверняка, что произойдёт в следующие секунды.
– Заткните уши! – заорал я, что было сил. – Быстрее!
Всё, что я успел сделать – это схватить девушку за плечи и оторвать её от ног парня.
– Уши! – заорал я ещё раз.
Девушка послушно ткнулась в мою грудь, обхватывая голову руками, словно укрываясь от взрыва. Я сам прижал ладони к голове и даже зажмурил глаза: мне не надо было видеть то, что произойдёт дальше, ведь я и так прекрасно это знал…
