– Помнишь, ты ехала мимо на эскалаторе к выходу, а я спускался вниз? Я ещё кричал тогда, что обязательно найду тебя.
– Я подумала, что ты кричал не мне, а блондинке в красном пальто. Она стояла чуть выше. Кажется, даже махала тебе рукой…
– Да ну. Не видел я там никакую блондинку. И вообще никого, кроме тебя, не видел. Я прибежал наверх, но тебя уже не было…
– Я ушла.
– Ты ушла. Но я всё равно нашёл тебя. Все эти годы я знал, что мы встретимся. Я часто дежурил потом на той станции, но тебя всё не было…
– Да я случайно там оказалась. Надо было к маме на работу заехать.
– Но мы всё равно встретились…
– Всё равно…
– Ты самая красивая девушка на свете…
– Правда?
– Правда. Можно тебя поцеловать?
– Поцеловать…
– Просто скажи «да».
– Дззззыыыынннннь!
Будильник, мерзкий разрушитель романтики, сказки и девичьей мечты, самым подлым образом ответил за неё. Да уж – самые красивые девушки на свете не отвечают на предложение поцеловаться раскалывающим голову звоном. Они вообще такие звуки издавать не умеют.
Эх… Остатки сна вялыми хлопьями спланировали на пол и исчезли, словно их и не было.
Вот тебе и поцеловалась.
Сны каждый раз были разными, только принц был один и тот же. Пора было начинать писать роман в картинках. А что, к выпускному набралась бы целая эпопея. Лев Толстой все ногти сгрыз бы от зависти, если б узнал…
Слякоть под ногами тоскливо чавкала, присасываясь к подошве и в последний момент нехотя позволяя вырваться. Словно оглашенные орали воробьи и вороны, лениво шуршал метлой дворник.
Чавк-чавк! Чирик-кар! Швырк-швырк!
Воздух одуряюще, сказочно пах весной. В голове рождались всякие позитивные мысли, и сердце билось как-то по-иному. Не как в зябком январе или мрачном ноябре. Нет! Сейчас почему-то верилось в чудо. И обязательно должно было случиться что-то этакое. Ведь ночью ей опять приснился ОН. Всё было так романтично, так красиво, пока в сказку не ворвался отвратительный звон будильника. Эх, как это было не вовремя!
Перекинув сумку на другое плечо, Кира обречённо замерла перед бескрайней лужей. Лужа размерами смахивала на пруд. А тревожная рябь, изредка пробегавшая по её поверхности, навевала мысли о приличной глубине и смутной опасности – того гляди тёмные воды пропорет акулий плавник.
Пришлось тащиться в обход. Это было всяко лучше, чем в прыжке не долететь до другого края и приземлиться прямиком в гостеприимную жижу. День начинался отвратительно. Впрочем, как и многие другие. Кире Иванцовой, ученице десятого «а» класса, в последнее время категорически не везло. Да и по жизни, можно сказать, вовсе не везло.
