Пролог
Короткое царствование
В ночь на 30 января 1676 года преставился государь всея Руси Алексей Михайлович. Весть о его кончине мгновенно разнеслась по Кремлю, и не успели звонари ударом большого колокола сообщить Москве горестную весть, как придворная знать ринулась во всю прыть к покоям старшего сына усопшего государя, четырнадцатилетнего царевича Фёдора.
– Не дай Господь, Артамошка нас упредит! – причитал, тяжело дыша, князь Яков Никитич Одоевский.
– С него, старого хрена, станется! – вторил ему племянник, князь Василий Фёдорович Одоевский.
Так они поминали недобрым словом боярина Артамона Сергеевича Матвеева – худородного выскочку, сумевшего несколько лет назад женить с помощью интриг овдовевшего Алексея Михайловича на воспитаннице своей жены, Наталье Кирилловне Нарышкиной. От этого второго брака родился царевич Пётр. Словно назло всем недоброжелателям Матвеева, мужское потомство от первой царицы, Марьи Ильиничны Милославской, обладало слабое здоровьем. Отца смогли пережить из пяти его сыновей от первого брака лишь Фёдор и Иван, да и про тех все знали, что они «дышали на ладан»: то есть, в любую минуту могли умереть от любого недомогания. Обоих братьев мучила унаследованная ими от отца цинга1, и каждый из них имел ещё несколько собственных недугов: Фёдор, например в детстве выпал из саней, и те ему по хребту проехали. В такой ситуации многих царедворцев пугала возможность того, что «великого государя ближний боярин» Матвеев добьётся от Алексея Михайловича передачи престола младшему царевичу, имеющему отменное здоровье Петру, которому было всего три с половиной года. Нетрудно было догадаться, кто, в случае воцарения маленького сына царицы Натальи Кирилловны, получит реальную власть. Поэтому бояре, узнав о кончине Алексея Михайловича, кинулись целовать крест царевичу Фёдору.
Шумная толпа ворвалась в покои царских сыновей. Некогда было отворять дверь опочивальни наследника престола – её просто вышибли вместе с косяком. Перемахнув через поверженную преграду, придворная знать разом плюхнулась на колени. Свечи осветили хилого, испуганного юношу. Он с недоумением взирал на придворных.
– Государь наш, надёжа! – громко возопил старый князь Никита Иванович Одоевский. – Фёдор Алексеевич! Прими крестное целование от осиротевших холопьев царских!
