Редактор Ольга Рыбина
Дизайнер обложки Уля Ульянцева
© Света Гелеч, 2025
© Уля Ульянцева, дизайн обложки, 2025
ISBN 978-5-0065-3837-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Володя помнил тот день. Середина осени, 27 сентября 1920 года.
Ему как раз было восемь, когда в толпе, серой, холодной, пахнущей сыростью, копченостью, пчелиным воском и спиртом, не разделяемой на женщин и мужчин, старых и молодых, и даже на вещи и людей, – проскользнул неуверенный, будто прощальный, взмах отцовской руки.
Ладонь была без перчатки, и это сразу его напугало.
Привычная отцовская перчатка, делающая руку сильной и деловой, куда-то исчезла вместе со своими функциями, оставив сиротливо белеть тонкие пальцы сквозь это движущееся полотно плоти и пара. Эта ладонь – последнее, что увидел Володя перед посадкой в страшный, черный от дыма и гудков поезд. Теперь она будет сниться ему, и с этих пор он будет бояться голых рук.
Это было на границе. И здесь начался отсчет новой взрослой жизни Володи. Беззаботное детство навсегда осталось в Петербурге и его памяти.
Как оказалось потом, отца не пропустили. Он стал заложником эмиграционного лагеря. Володя с мамой смогли уехать в Берлин, в надежде на скорое воссоединение.
Самое страшное – всегда скомкано. Память отказывается разгладить смятые тревожные воспоминания, оставляя зачем-то лишь запах того момента, вдруг почувствовав который в обычный день начинает тошнить. Володе тот день пах горелым деревом, прибитым дождем. Каждый раз, стоило пройти мимо жженной листвы или недавно сгоревшего дерева, у него крутило живот и ком в горле раздувался до размеров футбольного мяча.
Берлин ему сразу не понравился. Большой, серый, длинный с улицами – вагонами самого длинного в мире поезда, через которые все свистит и дует. Странно, но будто на самом деле Володя иногда слышал этот ритмичный звук колес, схожий со стуком взволнованного сердца. Тревога, тревога и это дурацкое предчувствие, что скоро что-то случится, будто они приехали не по адресу. Ах, если бы он тогда знал, на пороге какой человеческой трагедии они находятся, в самом ее корне, в самом концентрате ядовитого вещества.
Володя возненавидел Берлин и за то, что он разлучил его с отцом. Что он не знал его. И ему было безразлично его существование.
