Она собиралась недолго. Сложила чемодан с вещами, взяла деньги и пошла к выходу. Сколько можно бояться? Другие, вот, уезжали, на годы пропадали без вести, а потом появлялись счастливые, отдохнувшие, как будто пожили немного в своё удовольствие и хватит. Дальше можно без сожаления мчаться в своё хозяйство, к осатаневшему мужу.
Что-то с ними происходило там, на том острове, что глаза их сияли странным блеском отведанного греха? И от мужа они не сбегали больше, выучивались терпеть мужские шутки и обиды.
Она тряхнула ещё раз головой и взялась за дверную ручку. Отпуск она взяла, девочку на своё место подобрала, а там, может повезёт, и она вернётся не привередливой. Не будет больше пугаться сального мужского взгляда, а сама ухватится за потную мужскую руку, повиснет на ней, пусть волочёт в своё хозяйство. А то, вон, сколько ей лет, скоро рожать нельзя будет, а она всё боится.
В самом деле, что тут страшного? Надо закрыть глаза и думать о сказочном принце. Главное не обращать внимания, что кто-то разделся и улёгся рядом. Если не думать о плохом, то будет не больно. Так все говорили. Объясняли, что даже, когда болит, то это приятно и всегда хочется той боли. Она ущипнула себя за руку. Вроде больно, но если ещё раз щипнуть в то же место, то терпеть можно. Всё можно вытерпеть. Когда сломала руку, вначале было больно, орала, как резаная, потом привыкла. Повезло, что сразу зажило. Надо было бы ещё раз сломать, так и сломала бы. Что поделаешь? Женщина должна всё терпеть. Так бог задумал.
Лучше поздно, чем никогда. У Софии, смотри, уже внучка появилась. Ранняя, конечно. Только и ей сигнал. С Софией она в один день родилась. София первая выползла, а она за ней. В итоге всю жизнь за Софией гонялась. София ещё в школе родила. Она сама упросила Софию, чтоб та её к мальчикам привела. Насилу уговорила. Только, видать, мало выпила. София уже голая по полу каталась, а она на неё с ужасом смотрела. Как так можно? То один на неё запрыгнет, то другой. Потом и к ней потянулись, раздеть хотели. Она с ужасом убежала. С тех пор всех боится. София только смеётся.
