Дождь лил с самого вечера, навевая тоску и давая почувствовать всю глубину одиночества, которую только может испытывать человек.
Была глубокая ночь, но мне не спалось, в доме было темно и неуютно. Я тихонько вылезла из-под одеяла, и, подбирая полы длинной ночной рубашки, осторожно побрела к окну. Взобравшись на подоконник, я прислонилась лбом к холодному стеклу и пыталась что-то разглядеть во мраке. При вспышке молнии на горизонте появлялись силуэты гор, высокие и чёрные, казалось, они прятали наш город от всего мира, делая его потерянным во времени и пространстве. Больше ничего нельзя было разглядеть, вода текла ручьями по стеклу. Я закуталась в ночнушку, старенькую и полинялую от многих стирок, и, наверное, поэтому очень мягкую и очень родную, и залилась слезами.
Я была одиноким маленьким ребёнком пяти лет. Нет, я не была сиротой, у меня были папа и мама, дедушка и бабушка, и они были неплохими людьми и любили меня как умели. Но я не чувствовала этой любви. Была только забота о моём теле: здорово ли оно, сыто ли, тепло ли ему. Они не видели меня и не слышали меня: чего я хочу, о чём мечтаю, от чего смеюсь и от чего грущу. Они не видели во мне меня, мою суть, мою Душу. И поэтому я была одиноким маленьким человечком в этом огромном холодном мире взрослых.
Я сидела и горько плакала. Где-то там, за пеленой дождя и туч, были звёзды и другие планеты, такие яркие и манящие, мне казалось, что именно там где-то мой дом, но, по каким-то непонятным обстоятельствам, мне пришлось покинуть его. И вот я здесь, в этом чужом холодном мире, сижу ночью на подоконнике и вместе с потоками воды пытаюсь освободиться от нестерпимой душевной боли. Я смотрела на дождь, и моя Душа рыдала вместе с ним.
И тут вдруг потоки дождя на стекле стали формировать какой-то силуэт. Я протерла глаза, подумав, что от слёз стала плохо видеть, но нет, капли действительно вырисовывали на стекле что-то очень знакомое. Несколько секунд силуэт был неподвижен, затем плавно стёк со стекла ко мне на подоконник, и превратился в кошку, большую с очень длинным хвостом, золотыми глазами, и шерстью, переливающейся оттенками от черного до серебристо-золотого. Кошка внимательно посмотрела мне в глаза и как будто улыбнулась: «Здравствуй! Я услышала твои слёзы, я увидела твою боль, и я пришла к тебе. И ты теперь больше никогда не будешь одинока».
